Бойтесь напуганных женщин

Найдется, и не с таким справлялись. А может, бросить это расследование, которое она было начала? Если этот мужчина поджидал именно Тоню, появится еще раз. Почему-то она была в этом уверена. Так что ей лучше выбросить все из головы и жить себе, как жила. Трудно? А кто говорил, что вообще жить легко?

Странно, что одно и то же действие может так по-разному действовать на женщину. Ведь мужчина, хотя и в маске, не был ей противен. Пусть она не видела его лица, но в целом отвращения он не вызвал. Тогда почему же Тоня чувствует себя так, будто она искупалась в помоях?

Впрочем, пристрастие Тони к цветистым выражениям известно ей самой. Понятно, почему она себе места не находит. Чтобы Антонину Титову, приличную женщину, изнасиловали, да еще неизвестно кто!

Напрасно она уговаривала себя забыть обо всем и жить дальше как ни в чем не бывало, ничего у нее не получалось. Из-за этого и воскресенье у нее прошло наперекосяк. Она не могла, как прежде, с легким сердцем отдаваться своему творчеству, так что и деревянный медвежонок получился у нее нахмуренным и даже обозленным, так что совсем не походил на свою добродушную мамашу.

В понедельник утром, когда Тоня ехала на своей «Ниве» на работу, она услышала, как ей сигналит какая-то машина. Оказалось, «форд» самого директора совхоза, который как раз вылез из своей машины и взмахом руки шоферу отправил ее прочь, а сам пересел в Тонину машину.

Она этому очень удивилась, и Леонид Петрович усмехнулся в ответ на ее удивление:

– Ну могу я вспомнить молодость? Когда-то у меня тоже была «Нива». А то все иномарки...

– Сколько можно есть эту икру, не так ли?

– Приблизительно... Слушай, Титова, а почему ты мне сама ничего не сказала о своем проекте?

– Каком проекте? – изумилась Тоня.

– Ну, это... сад камней и прочее. Я видел твоего верблюда во дворе Надежды. Это же шедевр!

– Ну уж и шедевр! – засмущалась Тоня.

– Я тебе говорю, стопудово! – Директор, смеясь, передразнил, кажется, собственного сына. – Понимаешь, я хочу сделать наш Раздольный таким показательным поселком.

– Да что у нас можно показывать!

– Вот именно это: твои скульптуры, интересные камни, а если еще удастся привезти фигуру Плачущей девушки... что ты, к нам начнется паломничество!

Тоня слышала об этой фигуре, но как-то все не собралась дойти до нее. Вернее, доехать. Говорили, она стоит где-то невдалеке от водопадов. Нет, надо будет обязательно съездить посмотреть.

– Хотите сказать, к ней можно подъехать с автокраном?

– Нельзя. Но в поселок как раз прибыл один бизнесмен, который хочет организовать маршрут в наши карстовые пещеры. Он в прошлом инженер и говорил, что вроде мою идею можно претворить в жизнь с помощью системы блоков. Сегодня мы с ним туда поедем и на месте посмотрим, что к чему.

– А можно, и я с вами поеду? – загорелась вдруг Тоня.

– Так о чем я тебе и толкую, конечно же, поедешь! – рассмеялся директор. – Эх, Антонина, мы с тобой такое дело развернем, туристы кипятком будут писать!

– А мы? – скрывая улыбку, спросила Тоня.

– А мы с этих описавшихся станем собирать деньги! – сказал ухмыляющийся директор.

Подле конторы совхоза уже собирался народ – на винограднике начались работы, и бригадиры получали от агронома наставления, за чем всегда внимательно следил директор.

Вскоре рабочие погрузились в машину с брезентовым верхом, которая повезла их на виноградные террасы.

Директор собрал оставшихся руководителей производства и стал выслушивать от них рапорты, жалобы, просьбы – их Тоня обычно слушала вполуха, так что не сразу заметила, что осталась в кабинете директора одна и Леонид Петрович как раз поднимается навстречу входящему в дверь мужчине.

– А вот и Лавр Алексеевич! – воскликнул он, пожимая мужчине руку. – Позвольте представить вам нашего художника Антонину Сергеевну Титову.

– Лавр? – удивилась она, вглядываясь в знакомое лицо.

Кажется, он работал в одном банке с Михаилом. По крайней мере он точно присутствовал на их с Михаилом свадьбе, да и потом на вечеринках, где бывали они с мужем, Тоня его частенько видела. Правда, она старалась к нему не приближаться, потому что Лавр всегда так смотрел на нее, что Тоне становилось зябко. Она чувствовала, что всерьез ему нравится, но в отличие от других женщин, которым внимание такого красивого мужчины непременно бы польстило, а Лавр был, без сомнения, по-киношному красив, Тоня обходила его стороной. Выйдя замуж, она никогда не пыталась кокетничать с другими мужчинами, чему удивлялся даже ее муж:

– Тато, ты прямо-таки правильная, как скульптура революционерки.

– Почему скульптура? – не поняла Тоня.

– Потому что только скульптура может не делать ошибок. Живой женщине такое недоступно.

Другой бы радовался, а Михаила ее постоянство, неконфликтность настораживали. Как будто он все время ждал, что она наконец раскроется и проявит себя в гнусной двуличной сути.

Не дожидался, но это его не убеждало. Он напоминал Тоне снайпера, который может сидеть в засаде сутками, чтобы сделать в конце концов один, но единственно правильный выстрел.

Глава четырнадцатая

Интересно, что этот Лавр делает в их глуши?!