Бойтесь своих желаний…

Полковник поднялся со стула:

– Доброе утро, сэр.

Он никогда не обращался к нему «сэр Алан»: чересчур фамильярно.

– Доброе утро, Брайан. Поскольку у меня всего несколько минут, может, сразу введете меня в курс дела?

– Мартинес, его сыновья Диего и Луис, а также Карл Лансдорф явно работают в одной команде. Тем не менее с момента моей последней встречи с Мартинесом ни один из них не замечен и близко от больницы Принцессы Александры в Харлоу и не ездил в Бристоль.

– Это хорошо, – сказал сэр Алан, поднимая рюмку. – Но не означает, что Мартинес не готовит что-то другое. Этот человек так просто не отступится.

– Уверен, вы правы, сэр. Если он не идет к Бристолю, это не значит, что Бристоль не идет к нему.

Министр выгнул бровь.

– Алекс Фишер теперь полный рабочий день трудится на Мартинеса. Он вернулся в совет директоров «Пароходства Баррингтонов» и докладывает напрямую своему новому боссу в Лондон раз, иногда два раза в неделю.

Министр сделал глоток джина, размышляя о возможных последствиях этого сообщения. Первое, что он сделал бы сам, – приобрел немного акций «Пароходства Баррингтонов», чтобы иметь право получать копии протокола каждого собрания совета директоров.

– Что-нибудь еще?

– Да. Мартинес договорился о встрече с управляющим Банком Англии[9] в следующий четверг в одиннадцать утра.

– Значит, мы скоро выясним, сколько еще фальшивых пятифунтовых банкнот на руках у этого мерзавца.

– Но разве в июне прошлого года в Саутгемптоне мы уничтожили не все?

– Только те, что Мартинес спрятал в пьедестале статуи Родена. Дело в том, что он последние десять лет нелегально переправлял из Буэнос-Айреса партии на меньшие суммы – задолго до того, как мы узнали о его махинациях.

– А почему управляющий банком просто не откажется иметь дело с этим человеком, если все мы знаем, что деньги фальшивые?

– Потому что управляющий – напыщенный баран и отказывается верить, что кто-либо способен воспроизвести безупречную копию одной из его драгоценных пятифунтовых купюр. Так что Мартинес вот-вот обменяет свои старые лампы на новые, и я ничего с этим не смогу сделать.

– Я всегда могу ликвидировать его, сэр.

– Управляющего или Мартинеса? – переспросил министр, не вполне поняв, шутит Скотт-Хопкинс или нет.

Полковник улыбнулся. В принципе, ему было все равно кого.

– Нет, Брайан, я не могу санкционировать ликвидацию Мартинеса, пока не буду иметь законного основания; когда я в последний раз проверял, изготовление фальшивых денег не входило в перечень преступлений, заслуживающих виселицы.

Сидя за письменным столом, дон Педро нервно барабанил пальцами по блокноту с промокательной бумагой и ждал телефонного звонка.

Собрание совета директоров назначалось на десять утра и, как правило, заканчивалось к полудню. На часах уже 12:20, а от Фишера до сих пор ни слова, хотя ему даны строгие инструкции позвонить тотчас по окончании собрания. Правда, Карл рекомендовал Фишеру не пытаться выйти на связь с боссом, пока не удалится достаточно далеко от офиса пароходства, дабы никто из членов совета не увидел его звонящим по телефону.

А еще Карл посоветовал майору подобрать такое место, где вероятность встречи с кем-то из коллег была близка к нулю. Фишер выбрал паб «Лорд Нельсон» не только потому, что от судоверфи Баррингтонов до него не менее мили, а еще потому, что располагалось заведение в портовом районе: здесь разливали пинтами горькое, реже – сидр и никогда не держали «Бристольский крем»[10] от «Харвиз»[11]. Что более важно, рядом с дверью в паб торчала телефонная будка.

На столе дона Педро проснулся телефон. Он схватил трубку сразу после первого звонка. Карл также велел Фишеру не называть себя из телефонной будки и не терять времени на досужие фразы, а сразу же, укладываясь менее чем за минуту, давать информацию.

– «Харланд и Вольф», Белфаст.

– Есть Бог на небесах, – ответил дон Педро.

Линия дала отбой. Значит, на собрании не обсуждалось больше ничего существенного, о чем бы Фишер поторопился сообщить перед завтрашней поездкой в Лондон. Дон Педро опустил трубку и посмотрел на трех мужчин, сидящих за столом перед ним. Каждый из них уже знал, каким будет его следующее задание.

– Проходите.

Старший банковский кассир открыл дверь и отступил в сторону, пропуская банкира из Аргентины в кабинет управляющего. Мартинес вошел. На нем был двубортный костюм в тонкую полоску, белая рубашка и шелковый галстук – все от личного портного с Сэвил-роу. За ним следовали два охранника в форме, которые несли большой, старомодный и потрепанный чемодан с инициалами «Б. М.». Замыкал шествие высокий худой джентльмен, одетый в элегантный черный пиджак, серый жилет, брюки в тонкую полоску и темный галстук – словно для того, чтобы напомнить простым смертным, что он и управляющий обучались в одной школе.

Охранники поставили чемодан в центре кабинета, а управляющий вышел из-за стола и поздоровался за руку с доном Педро. Цепким взглядом он смотрел на чемодан, пока гость открывал его замки. Пять человек уставились на ровные ряды заполнивших чемодан пятифунтовых купюр. Непривычное зрелище для любого из них.