Бойтесь своих желаний

Я замираю, когда слышу незнакомый мужской голос. Все мое тело напрягается, и я застываю как при встрече с собаками. Шестое чувство подсказывает, что на мою спину сейчас смотрит отец Миши, и в который раз за день я краснею, осознав свое неловкое положение. Теперь осталось только провалиться сквозь землю или умереть. Ох, лучше бы он отдал меня на растерзание псинам.

— Пап, пропусти, Уля собак боится.

— Серьезно, что ли? — хмыкает мужчина. — Тогда ей тяжело придется. Мы — заводчики кане корсо.

Клянусь, впервые в жизни я хочу впасть в состояние анабиоза. Просто прикинуться мертвой, чтобы меня наконец оставили в покое. Подкинули под дверь квартиры, где я живу, а там бы девочки меня как-нибудь откачали. Это же форменный писец! Жизнь такая шутница, нет слов.

Миша заносит меня в теплую прихожую и пытается поставить на пол, но мои конечности так задеревенели, что сейчас меня можно оторвать от него только с кусками куртки и, наверное, самого Лаврова.

— Уль, ну все, собаки остались на улице. Давай, Белка, отлепляйся от меня.

Миша пытается отодрать мои руки и расцепить ноги, а я с ужасом смотрю в улыбающееся лицо его отца и понимаю, что не могу. Ни с родителями его знакомиться, ни с собаками сосуществовать. Какой бы Миша распрекрасный и влюбленный ни был, я порву с ним просто чтобы больше никогда не приезжать в этот ужасный дом.

— Рад познакомиться, Ульяна. — Отец Миши подходит ближе и пожимает мою ледяную руку, которая мертвой хваткой впилась в воротник куртки. — Меня зовут Тихон Михайлович.

— И я рада, — выдавливаю из себя сипло. — А Мишу зовут Михаил Тихонович, — зачем-то ляпаю очевидное.

Папа Миши улыбается шире.

— Я в курсе, сам давал ему имя.

— Прямо таки сам, — слышу за спиной веселый голос. — Сынок, ну-ка, повернись, покажи мне свою девушку.

Миша разворачивается, и я оказываюсь лицом к дому. В проходе широкого коридора стоит симпатичная высокая женщина. Она одета в темный бархатный спортивный костюм, поверх которого повязан фартук, о который она вытирает руки.

— Красивая, Миш. Здравствуй, Ульяна.

— Здравствуйте, — тихо отвечаю я.

— Я — Инна Владимировна.

— Очень приятно, — еще тише.

— И мне, детка. — Она подходит ближе и гладит меня по тыльным сторонам ладоней. — Ну все, можешь отпускать, ты в безопасности.

— А собаки?

— А собаки остались во дворе. В доме только щенки, но они тебе наверняка понравятся.

— Большие?

— Нет. — Она качает головой и ласково мне улыбается.

— Давай, Белочка, — шепчет Миша мне на ухо. — Я подстрахую.

Мои пальцы наконец медленно разжимаются, а ноги выпрямляются. Все тело гудит, мышцы одеревенели от испуга. Ноги дрожат, когда Миша ставит меня на пол. Тихон Михайлович обходит нас и присоединяется к жене.

— Ждем вас в столовой.

Они покидают коридор, а я утыкаюсь носом в воротник Мишиной куртки и стону.

— Господи, позорище какое! Что они обо мне подумают?

— Что у тебя кинофобия, — отвечает Миша, стягивая с меня шапку, а потом гладя по волосам.

Я поднимаю голову и смотрю на него.

— Что это такое?

— Боязнь собак.

— Откуда ты об этом знаешь?

— Пойдем, сядем за стол и я все расскажу.

— При всех?

Миша усмехается.

— При всех. Их там не так много. Родители, мы, Марк и моя младшая сестра Вика.

— Божечки, еще и сестра. — Снова прячу лицо в его воротнике.

— Все будет хорошо, я рядом. Давай раздеваться.

— Совсем? — с ужасом спрашиваю я, и Миша прикусывает нижнюю губу, видимо, чтобы не рассмеяться.

— Мда, торкнуло тебя. Нет, Белка, не совсем, только верхнюю одежду снимем, ладно?

— Мгм.

Я хмурюсь, пытаясь вернуть свой мир на орбиту, но выходит пока с трудом. Миша разматывает мой шарф, помогает снять пуховик, а потом и сапоги. Я смотрюсь на себя в зеркало и быстро начинаю приглаживать волоски, которые встали дыбом. От страха, что ли? Миша берет меня за руку и ведет вглубь дома.

— После такой встречи твои родители запретят тебе жениться на мне, — шепчу я.

— Переживаешь? — Он подмигивает. — Мне уже тридцать два, маленькая, я сам решу, на ком жениться.

— Зачем ты завел меня в ванную? — Я осматриваюсь, когда Миша закрывает за нами дверь.

— Помыть руки.

Он открывает кран и кивает, чтобы я подошла. Я покорно встаю рядом и засовываю руки под теплую воду.

— Ну вот, опять не надела варежки, руки ледяные, — сетует Миша.

— Миш, я не переживаю. Я же не прошу жениться на мне. И вообще рано такие разговоры вести.

— Так, Белка, отмирай. Меня беспокоит, что ты думаешь с задержкой. Нормально себя чувствуешь?

— Мхм. Только страшно немножко.

— Не переживай, тебе нечего бояться.

Намылив мои ладони, Миша смывает пену, а потом вытирает, уделяя внимание каждому пальцу. Я начинаю успокаиваться, наблюдая за его действиями.

— Миш?

— М?

— Ты правда считаешь меня шлюхой?

Он тяжело вздыхает и смотрит на меня.

— Это правда была неудачная шутка, прости. А ты правда считаешь, что я слишком груб в постели?

— Нет, — тихо отвечаю я. — Я считаю, что ты идеальный. В постели, — добавляю через пару мгновений, а то зазнается еще.