Бойтесь своих желаний

Я несусь туда. Запираюсь и, подбежав к унитазу, быстро стягиваю с себя джинсы и белье, убеждаясь в своей догадке. Приземляюсь на унитаз и стону. Все случается так, как должно, только вот как-то не выработалась у меня привычка носить с собой предметы гигиены. Когда ты работаешь в салоне и живешь в квартире, полной девчонок, это вообще не составляет проблемы. Но теперь… Что, если у Мишиной мамы уже наступил климакс, и ей просто не нужны все эти женские штучки? А до города, на минуточку, еще доехать надо. Эта ситуация меня бесит, еще сильнее усиливая раздражение от усиливающейся боли внизу живота.

В дверь стучат.

— Белочка, все нормально? — спрашивает Миша.

Я стону, сгибаясь пополам, и закрывая глаза. Даже долбаной Но-шпы с собой нет. Опять же, дурацкая привычка полагаться на предусмотрительность других людей.

— Уль, не заставляй меня выламывать дверь.

— Миш, отвези меня домой, — прошу я, глядя на дверь.

— Да что случилось-то? — психует он.

— У меня критические дни начались.

Слышу, как он шумно выдыхает. Ага, я тоже недовольна. Но такова наша природа, и ему придется смириться с этим. Интересно, каково это: только познать девушку, и тут же наткнуться на такую преграду? Хотя… это всего лишь небольшое препятствие, которое само по себе перестанет существовать через короткие пять дней.

— Подожди, сейчас вернусь.

Да куда уж я денусь? Натянув одежду, опускаю крышку унитаза, опускаюсь на нее и принимаюсь ждать. Чего — пока непонятно, но у меня другого выхода нет. Через несколько минут в дверь снова стучат.

— Уля, это Инна. Детка, откроешь?

Я встаю и иду к двери. Щелкаю замком и проворачиваю ручку, а уже через секунду в проеме появляется улыбающаяся хозяйка дома. Войдя в ванную, она прикрывает за собой дверь и протягивает мне пачку прокладок.

— Миша сейчас принесет тебе белье. Стиральная машинка у нас в отдельном помещении. Примешь душ — я все покажу. Только застирай холодной водой.

Я улыбаюсь.

— Спасибо. И в машинке, к счастью, нет нужды.

Инна Владимировна окидывает меня быстрым взглядом, а потом удовлетворенно кивает.

— Ну и славно. Все, я пошла. Не запирайся, Миша через минутку будет, а Тиша с Марком не войдут без стука.

Я киваю, а потом разворачиваюсь и стягиваю с себя свитер. Два коротких стука, и Миша заходит в ванную. Кладет на край раковины мои трусики и кивает на них.

— Я решил, что в такой день «Чудо-женщина» тебе подойдет лучше всего.

Я широко улыбаюсь.

— И даже тут он идеальный, — бубню себе под нос.

Миша подходит ближе и, обняв, гладит мою уже обнаженную спину.

— Что ты сказала? Повтори.

— Ни за что.

Он трется своим носом о мой.

— Ты что-то сказала про идеального.

— Если слышал, зачем попросил повторить?

— Хочу, чтобы ты произнесла это не так, словно говоришь о ком-то левом. Скажи это обо мне.

— О, нет. Ты зазнаешься.

— Я уже. Ну же, дай мне хоть что-то.

— Это ты сейчас намекаешь на секс, который тебе не обломился?

Миша смеется.

— Это я сейчас намекаю на то, что мое признание осталось без ответа. Давай, Белка, и я отстану.

— В смысле выйдешь и дашь мне спокойно принять душ?

Миша бросает взгляд на кабинку за моей спиной, а потом отстраняется и стягивает свою кофту.

— Воу, ты что делаешь?

Я пытаюсь натянуть его свитер обратно.

— Раздеваюсь. Пойдем в душ вместе, — отвечает он таким тоном, как будто это само-собой разумеющееся, и Мише совсем непонятно, как это я еще не догадалась, что так и будет.

— О, нет-нет-нет, — быстро тараторю я, а потом вырываю свитер Миши из его рук, чтобы… всунуть ему его обратно. — Я иду одна, а ты проваливай отсюда.

— Грубо, Белка.

— Зато смотри, ты даже сделал шаг назад.

Миша коварно усмехается и, отбросив свитер в сторону, наступает на меня, вынуждая меня пятиться, пока я не упираюсь спиной в стеклянную дверцу душевой кабины.

— А теперь я сделал шаг вперед, и не один. Ну же, Белочка, порадуй меня.

— Чем? — Я корчу из себя наивную дурочку, стараясь не обращать внимание на раздражающую тянущую боль внизу живота.

Миша склоняет голову набок и играет бровями, а я ахаю.

— Ну ты совсем ненормальный? — возмущенно восклицаю, упираясь ладонями ему в грудь. — Я же сказала, у меня «эти» дни начались.

Делаю глаза огромными, чтобы он понял масштабы трагедии.

— Поэтому мы и идем вместе в душ. Я помогу тебе, бедолажке, помыться и… — Он снова играет этими чертовыми бровями.

— Про «и», Миша, забудь на ближайшие пять дней.

Он фыркает.

— Это еще почему?

Я кривлюсь.

— Фу. Я не буду трахаться с тобой, пока у меня… ну, ты понял.

— Я-то понял, но никак не могу догнать, в чем проблема. Грязно? Но для этого мы идем в душ, — повторяет он мне, словно несмышленому ребенку.

Я тяжело вздыхаю.

— Так, смотри. У нас два препятствия: дом твоих родителей и выдающиеся дни месяца. Все. Не будет ни-че-го. Если ты не готов с этим мириться, значит, завтра отвезешь меня домой, и на этом закончим наши так толком и не начавшиеся отношения.

Миша поджимает губы.

— Ты всегда такая противная во время месячных?

Я развожу руки в стороны.

— Будем знакомы.