Бойтесь своих желаний

Лесс тоже хотелось, чтобы этот день длился как можно дольше. Со всеми этими пустынями, пещерами и постоянными сражениями она безумно соскучилась по свежему воздуху и запаху травы. Сна не было ни в одном глазу. Абсолютно. Да и как можно было спать в такую ночь? И ладно файерн, чего еще можно было ждать от самца, который считал вполне нормальным засыпать среди горящих углей, но неужели небельсы ничего не чувствуют? Неужели они не слышат зов природы? Судя по тому, как сладко спал Сержен — нет. Лесс скосилась на Татьяну. Та добросовестно несла свою службу, удобно устроившись на луче лунного света. Может, присоединиться к ней? Нет, не хотелось. Лесс улыбнулась. Кто бы мог подумать, что ей когда-нибудь придется общаться и даже ночевать бок о бок с небельсами? С существами, у которых в венах не смола, как у нее, и даже не лава, как у Морреля, а обычная красная чуть солоноватая жидкость? Это было любопытно. Лесс улыбнулась. Когда они с Моррелем встретились, тому тоже было любопытно. Оказывается, до нее, он никогда ни одной лешачихи не видел. Может, именно поэтому Моррель и начал к ней приставать? И прокрался следом за ней, когда она отправилась купаться. Скорее всего, этому кобелю просто стало интересно, как выглядит ее тело, скрытое бесформенным плащом. И что она прячет за плотной маской из коры. Лесс невесело улыбнулась. Что, что… да собственную непрезентабельную внешность. Хотя, в тот момент, когда она решила открыть лицо Моррелю, ей уже было все равно. Лесс слишком его хотела. Она и купаться-то ночью отправилась в расчете на то, что Моррель за ней последует. Расчет оправдался. Лесс почувствовала файерна буквально через несколько минут после того, как разделась. И до того, как он подошел близко. Лесс не стала ни дергаться, ни обнаруживать его присутствие. Она устала бороться с собственным вожделением к Моррелю. Сколько можно? Да и зачем? Да, конечно, с этим жестоким, беспринципным самцом надо было быть осторожней. Но это же не значило, что она не могла получить удовольствие для своего тела? Разумеется могла! Тем более, что с какого-то момента Моррель очень явно выказывал ей свой интерес. Может потому, что лешачих в постели у файерна еще не было и его перемкнуло на экзотике? Может быть. Лесс дразнила его, заводила и иногда переступала границы.

— Предупреждаю тебя, что я люблю хорошую охоту, — зло сверкал глазами Моррель, когда она в очередной раз от него ускользала.

И Лесс чувствовала себя как загнанная в нору лисица, притаившаяся в надежде, что гончие псы не учуют ее запаха, но знающая, что они уже взяли след. Безошибочно взяли. Слишком часто файерн привлекал к себе ее внимание. Ей нравились и его подтянутое, пластичное тело, и его багровая чешуйчатая кожа, и его гребень, и его пепельные с алым проблеском глаза, наблюдавшие за ней с холодным любопытством. Наблюдавшие за тем, как она наблюдает за ним. Лесс тепло улыбнулась. Какую же ерунду нес Моррель, когда в очередной раз пытался ее соблазнить? Что должен был сразу разглядеть такое совершенное создание природы? Кажется, они сидели в каком-то кабачке. Лесс помнила, как Моррель сгреб ладонями ее руки, притянул их к себе и уткнулся в них носом. Она даже помнила, как у нее внутри что-то екнуло, а на лице нарисовалась счастливая улыбка. Интересно, и когда самки потеряют свою глупую способность любить кобелей ушами? Нет, как Лесс ни старалась, относиться к Моррелю спокойно она не могла. Настолько, что когда, наконец, собралась с ним переспать, нервничала, как росток. А ведь когда-то Лесс была уверена, что уже разучилась так психовать и переживать по поводу самцов. Властители, как же она упивалась каждой минутой того вечера! Все портило только нервное ощущение, не случавшееся с Лесс с тех самых давних пор, когда она забралась к самцу в постель первый раз в своей жизни. Она была жутко скована и безумно боялась Моррелю не понравится. Однако файерн все сделал за нее. Сам.