Бойцовская порода

Переезд в новый офис подарил Альберту, помимо близости к дому и удачного расположения стола, еще одну тайную радость. Спасибо заведующему филиалом! — Катя в кафе не ходит. Она плотно завтракает дома, в течение дня пьет кофе с овсяным печеньем, а после работы долго ужинает в обществе зав. филиалом. В ленч девица-краса совместно с подружкой единственной — секретаршей шефа Леной — выпивает по чашечке кофе, и потом они с особым цинизмом курят в туалете. В чем цинизм? А в том, что заведующий категорически запрещает курить в офисе. Пожара не хочет — в столице частенько горят разнообразные учреждения, сам не курит, и вообще… Для этой цели оборудована лестничная площадка: там плевательницы и соответствующая табличка. Но на площадке, сами понимаете, некомфортно — шастают всякие, пялятся, мешают интимно хихикать и так далее.

Обнаружил сие нарушение наш молодой эконом три дня назад — раньше всех покинул кафе, чтобы предаться интернетным забавам, проходил по пустому коридору офиса, зашел в «копирку» за бумагой для Лехи — он просил на обратном пути прихватить — услышал через решетку голоса, залез на стеллаж посмотреть…

Ну да — курят девушки. Да как курят! Открывают окно, ложатся животами на широченный подоконник, головы высовывают на улицу и смолят — думают почему-то, что таким образом в помещении будет меньше пахнуть дымом.

Так вот — головы-то на улицы повысовывали, а попки с ногами да юбчонками задравшимися оставили внутри! И лежат, ногами болтают. Глянул Альберт — чуть со стеллажа не упал.

Единственно, позиция была неважнецкой. Неудобно: голову выворачивать, изгибаться черт-те как, да и решетка застит — мешает во всей полноте насладиться перспективой. В этот же день наш страдалец почистил решетку с обеих сторон и приступил к техническому оснащению, полагая, что наконец-то нашел во всех отношениях удачный и долговременный проект…

Нет, прибор стоит тех денег. Вот они — попки. Четырехкратное увеличение, четкость изображения — что на вашем рабочем столе, сквозь паутинку колготок отчетливо трусики просвечиваются, каждый изгиб виден, каждая выпуклость! О-о-о, как вы прекрасны, девчонки! Спасибо физикам за оптику — да здравствует наука!

Еле сдерживаясь, чтобы не закричать в голос от переполняющей его страсти, вспотевший Альберт мастерки «душит гуся», стараясь продлить забаву — невиданная энергия, переполнившая чресла, давно просится вон из организма, готовая в любой момент выплеснуться наружу. О-о-о, девчонки, попки мои сахарные!!! У-ух-х-х, как я вас…

— Аль?! А-аль!!! Ты где пропал? — раздается из коридора недовольный голос Лехи-гада.

«Чего ему?» — Альберт вздрагивает и вдруг живо представляет: Леха — муж. Муж объелся груш. Катя — жена, а Аль забрался к ним в спальню и вовсю дрессирует чужую жену в черт-те какой немыслимой позе. А муж ходит по квартире и в любой момент может зайти в спальню. Ситуация более чем пикантна, согласитесь — куда там прыжкам с парашютом! Так вот — как только Альберт представил себе все это в полном объеме, на него накатила такая могучая волна острого наслаждения, что сдерживаться далее уже не было возможности. Перестав «придушивать гуся», Альберт крепко стискивает зубы, чтобы не закричать, впивается взглядом в зашевелившиеся попки — девчата докурили и собрались покинуть подоконник, и…

— Бац! — хлипкая дверь распахивается от мощного толчка, выдранный с корнем накладной замок зависает на одном шурупе. В проеме стоит Леха-гад. И пялится.

— Ага! О-о… И чем это ты тут…

— Ох-х-х!!! — тугая струйка прыскает на стенку, промазав мимо салфетки и зацепив по касательной стойку стеллажа.

— Ой-е-е! Ну ты зверь! — понизив голос до шепота, бормочет Леха и, отодвинув богатырским плечом одеревеневшего от ужаса Альберта, прикладывается к окуляру. — А-а-а… Ничего картинка. Ничего… Ну и как мы теперь?

— Что — теперь? — слегка раздеревенев, Альберт торопливо застегивает брюки, пламенея ликом, щурится на свет и лихорадочно соображает, как же выкарабкаться из этой страшнейшей ситуации. Лучше всего, конечно, убить противного мужлана. Эх, был бы какой-никакой бесшумный пистолет, которым киллеры злобные в кино пользуются… Но пистолета нет. А по-другому — увы, не получится никак, Леха-гад здоров ужасно, от природы наделен статью богатырской. Очень может быть, что и не следил он специально за Альбертом, а замок сломал ненароком, просто толкнув дверь…

— Ну, жить-то как будем? — Леха отлипает от окуляра и с любопытством пялится на Альберта — толстые губы прыгают в змеистой ухмылке. Гад!

— Я это… Я перееду, — бормочет Альберт, опуская глаза. — Мы можем поменяться столами прямо сейчас.

— Да это без вопросов! — восклицает Леха, махнув пренебрежительно рукой. — Это и так понятно… Ты теперь, я так полагаю, захочешь меня ежедневно ленчем кормить. В нашем кафе. Для тебя это будет небольшой убыток, я думаю. Ты как — готов к этому?