Бойцовская порода

— Все равно делать нечего — дай, думаю, заеду пораньше, поболтаю с Коляном, — Бакан не сбился встречным вопросом, поинтересовался вторично:

— А где твои все?

— Отпустил, — махнул рукой Крот. — Думаю, тут лишние свидетели не нужны…

— Правильно думаешь, — Бакан слегка расслабился, бросил на стол сигареты с зажигалкой, кивнул на кожаный диван:

— Присаживайся. Расскажи мне про Тонкого — все, что знаешь.

— По пятьдесят? — заученно поинтересовался Крот, рефлективно подавшись к выходу.

— Можно, — согласился Бакан. — Накрывать не надо — ужинаю в «Космосе». Коньячку и лимончик.

— Секунду, — Крот метнулся в бар, притащил поднос с коньяком и засахаренными ломтиками лимона.

Вслед за ним на пороге возник мужлан под стать Бакану: среднего роста, широченный, с чисто выбритой каменной челюстью. Доложил:

— Типа, все. Посмотрели — ниче такого.

— Ага, — прикрыл глаза Бакан. — Трое — в раздевалке остаются. Остальные — по тачкам. Смотрите там.

— Обижаешь, — присаживаясь за стол и разливая коньяк, буркнул Крот. — Ты меня первый год знаешь?

— Я-то тебя знаю… — Бакан неопределенно хмыкнул. — А вот ты… Ты давно такой херней занимаешься?

— В смысле? — нездорово встрепенулся Крот, едва не пролив коньяк. — Какой херней?

— Держись, держись, Колян! — встревожился прилипший к смотровому оконцу Караваев. — С этим зверем нельзя слабину давать!

— В смысле — заказы оформляешь, — не стал юлить

Бакан. — Одним даешь работу, другим проблемы решаешь… Давно?

— Ну… я, в общем-то, ничего такого… — смутился Крот.

— Правильно — я угадал, — констатировал Бакан. — У тебя это в первый раз. «Чайник» ты. И обратился к тебе, судя по всему, тоже «чайник». Так, нет?

— Ну, спасибо на добром слове, — насупился Крот. — Чайником меня давно не обзывали.

— Да ты не дуйся — тут такие дела, что не до обид, — объяснился Бакан. — Я поэтому и приехал пораньше, чтоб с тобой переболтать на эту тему. Ну-ка, еще разок — что конкретно тебе сказал Тонкий.

— Сказал, что у него проблема, — с готовностью повторил Крот. — Что хочет встретиться с очень серьезными людьми. Которые могут решить серьезную проблему. И желательно, чтобы он этих людей не знал, так же, как и они его — чтобы по жизни они никак не соприкасались. А еще лучше — из другого города. Из Питера, например…

— Ну-ну, — подбодрил Бакан. — Проблема в чем?

— Да я ж тебе говорил! Сказал, что ему нужно упаковать одного очень серьезного человека. До того серьезного, что лучше об этом говорить, только хорошенько подумав… Вот. А еще сказал, что он по адресу обратился. В смысле — рад, что попал куда надо.

— Ага, правильно, — хмыкнул Бакан. — «Попал!» Чайник. Только это не он попал, братишка. Это ты попал. Ты понял, да?

— Чего это я попал? — неуступчиво буркнул Крот. — Мое дело маленькое — свести этого большого «чайника» с «серьезными людьми» — и все тут. Я как бы в стороне…

— Не, ты не понял, братишка! — Бакан погрозил Кроту пальчиком, как юному шалунишке. — В этом деле так не бывает — «как бы в стороне». Тут или в деле, или — никак. Ты понял, да? Думаешь, чего я тут с тобой базар развожу?

Ты по жизни правильный мужик, жалко тебя терять. Ты понял, да?

— В каком смысле «терять»? — накуксился Крот.

— Ладно, хорош придуряться, — Бакан несильно, но увесисто шлепнул по столу широченной ладонью. — Базар закончили. Ты внимательно послушай, я тебе ладом все объясню. Наливай еще…

Словоблудием «авторитет» не страдал, познавательная лекция заняла не более восьми минут, была она емкой и предельно доходчивой. Ничего для себя нового Александр Николаевич не услышал, но то, что сказал Бакан, ему страшно не понравилось. Потому что это было преподнесено с позиции грядущей Бакано-Кротовьей вечной дружбы, в которой совершенно не было места ни для кого постороннего. То есть ты будешь дружбан кровный, можно сказать, единственный, мы тут у тебя устроим чуть ли не диспетчерский пункт по оформлению «заказов» из «верхов», поимеешь с этого дела кучу денег… а взамен ты хорошенько подумай: точно ли никто больше не знает о предстоящей встрече? Подумай-подумай — от этого зависит твоя жизнь. Если что — еще не поздно, можно принять меры…

Убеждать Бакан умел: Караваев за стеной едва сдержал острый позыв из глубин наполняющейся страхом души бросить все к известной матери, прыгнуть в машину и помчаться вон из города куда глаза глядят. Потому что спиной вспотевшей почувствовал вдруг — не выдержит Крот. Сейчас расколется, разомлевший от дружеского излияния такого крутого мужика, сдастся, рубанет сплеча: есть, мол, такой грех, братуха! Сидит за стеной вафельник один краснорожий, слушает нас и пишет. Забирай!

— Ты меня за кого держишь? — с искренней обидой в голосе воскликнул Крот по окончании лекции. — Я ж тебе сразу сказал — ни-ко-му! Ты, я и Тонкий — больше об этом никто не знает.

— Молодец, Колян, — переведя дух, пробормотал Караваев, не ожидавший, что старый приятель проявит такую твердость духа. — Стойкий ленинец. Отцеубийца Павлик с пироманкой Зоей — отдыхают! Так держать…