Бойцовые псы

— Я полагал, вы скажете о Григории Теймуразовиче, — заокал отец Никодим.

— А как я мог до него дозвониться? — спросил Наум Семенович. — Я потребовал у них показать санкцию прокурора, но они только рассмеялись… К счастью, они не заметили Александра Петровича, и тот ухитрился связаться по своему сотовому, который у него не успели изъять, с нашими новыми партнерами. Которых он здесь представляет…

Все повернули головы в сторону Александра Петровича, но он как бы даже и не заметил этого всеобщего внимания…

— Александр Петрович, дорогой, — пропела Наталья Николаевна. — Вернитесь на землю…

Седов сейчас думал о том, где может быть Люба. Вчера, когда он поздно вечером после инцидента в банке приехал домой, ее опять не было…

— Расскажите нам о том, как вам удалось отразить нападение омоновцев на наш банк, — сказала бухгалтер.

— Что тут рассказывать, — сказал Седов, глядя в глаза Лёве Карамышеву. — Обычная для наших либеральных дней история. Не для слабонервных…

— Что-нибудь, как всегда, уголовное? — спросил Лёва. — Так расскажите, расскажите, я весь внимание!

— Короче, я позвонил своему корешу Лехе, с кем мы торчали в одном лагерном бараке от звонка до звонка, ели одну на двоих пайку или передачу с воли… Это под его крышей мы с вами укрываемся от непогоды, это его — скажем так — немалые вклады позволяют вашему банку до сих пор держаться на плаву. Так вот, это его боевики, как их принято сегодня деликатно называть, прибыли сюда по тревоге и отбили банк у ментов, то есть, пардон, у омоновцев. Вас, как я вижу, всё ещё шокируют подобные свидетельства того, что сегодня происходит в нашей действительности. Но, увы, все произошло именно так.

Члены правления молчали, стараясь не смотреть друг на друга.

— Могу только ко всему сказанному добавить, — вздохнул Наум Семенович, — что к Григорию Теймуразовичу мне удалось обратиться, лишь когда снова подключили телефоны. К этому времени, как вы уже слышали, милиционеры вызвали сюда, к банку, под крепление. Спасибо Григорию Теймуразовичу, он действовал очень оперативно. Сначала позвонил министру, потом в канцелярию Президента. Министр было встал в позу, но его вовремя поправили. Он вместе с Григорием Теймуразовичем срочно прибыл к месту события, и наш Григорий Теймуразович, человек удивительно благоразумный, при мне убедительно втолковал министру, насколько постыден для нашей доблестной милиции тот факт, что всем известный банк пришлось защищать с помощью самых настоящих бандитов! И от кого! От налета правоохранительных органов! Григорий Теймуразович очень корректно, очень доходчиво подсказал министру: мало того, что весь этот инцидент ни в какие ворота не лезет, — его уже сегодня начнут смаковать средства массовой информации. Так что уж лучше не усугублять… И только тогда министр дал отбой. Вконец расстроился, но отбой дал… Так что — пусть Александр Петрович на меня не обижается — защищали нас с вами самые настоящие бандиты, другого еловая не найду! Именно бандиты. Теперь-то об этом можно говорить в юмористическом тоне, но такой изощренной матерной ругани, да еще при наших сотрудницах, которых они тоже почему-то, как милиционеры, начали обыскивать, я в жизни своей не слышал и, видно, никогда уже больше не услышу!

— Это чтобы не стрелять… — усмехнулся Седов. — Своего рода психологическая компенсация.

— Ну вот, я ж говорил, кое-кому это смешно… Я уже не упоминаю о том, что потом, после ухода наших доблестных защитников, мы недосчитались некоторых носильных вещей. У меня самого, например, пропал мой пиджак от Мордашкина, не знаю, кому он будет впору, а также мы недосчитались двух мониторов, наверняка принятых за телевизоры, трёх принтеров, одного сканера… Я не говорю о всякой канцелярской мелочи — ручках, ножницах, бюварах. Хотя, надо отдать им должное, в сейфы они не лезли, а, напротив, героически их защищали…

— Там их так называемый общак, как они наивно полагают, — вздохнул Лёва Карамышев. — Не говорил ли я вам, отец Никодим, что мир перевернулся, не дожидаясь вашего Страшного суда?

— Лёва, я тебя умоляю!.. — прижал руки к сердцу Наум Семенович. — Опять эти словоизвержения ни о чём! Так что я просил бы вас, уважаемый Александр Петрович, чтобы вы убедили их вернуть хотя бы мониторы и принтеры… Объясните им: это нам нужно для работы, раз уж они взялись нас защищать от произвола милиции.

Лева Карамышев шумно вздохнул и тоже, передразнивая Наума Семеновича, взялся за сердце. «За что боролись?!» — как бы вопрошал он всем своим страдальческим видом бывшего либерала, разочаровавшегося в собственных идеалах.

— Постараюсь… — кивнул Седов. — А теперь, Наум Семенович и уважаемые члены правления, если не возражаете, мне нужно срочно отбыть на телевидение: совершенно неотложное дело. — Он выразительно посмотрел на часы.

— Ну как, отпустим? — спросил Генрих Николаевич у Наума Семеновича, и тот с готовностью кивнул.

Они смотрели вслед Седову, пока за ним не закрылась дверь. Какое-то время молчали, переваривая услышанное.