Бойцы

– Ох, старый – не молоденький… А у меня, Осип Иваныч, еще ночесь брюхо болело: слышало вашу водку! – смеется Окиня, потряхивая своими русыми волосами. – У меня это завсегда… В том роде как часы…

– Ну, ну, будет тебе молоть-то!

Окиня показывает два ряда мелких белых зубов, какие бывают только у таких богатырей, и продолжает свою неудержимую болтовню.

– Шш!.. – шипит караванный, опять вбегая в переднюю. – Входите по одному… да не стучите ножищами. Кряжов! Пожалуйста, того… не изломай чего-нибудь… Лупан, ступай вперед!

Сплавщики одернули кафтаны, пригладили ладонями волосы на голове и гуськом потянулись в залу, где их ждал сам Егор Фомич.

– С вешней водой… со сплавом! – говорил Лупан, отвешивая степенный поклон.

– Спасибо, спасибо, братцы! – ласково ответил Егор Фомич, подавая Лупану стакан водки. – Уж постарайтесь, братцы. Теперь время горячее, в три дня надо поспеть…

– Как завсегды… Егор Фомич, – говорит Лупан, вытирая после водки рот полой кафтана. – Переможемся… Вот как вода…

– А что вода?

– Надо полагать, что кабы над меженью-то больно высоко не подняла. Снега ноне глубоки, да и весна выпала дружная: так солнышко варом и варит…

– Ну, бог не без милости, казак не без счастья!

– Обнаковенно, даст господь-батюшко, и сбежим, как ни на есть. Разве народ што…

– Это уж наше дело, Лупан; не ваша забота… А! Окиня! здравствуй! Ну-ко, попробуй, какова водка?

– Водка первый сорт, Егор Фомич, – не запинаясь, отвечает Окиня, – да стаканчик-то у тебя изъянный: глонул раз и шабаш – точно мимо на тройке проехали…

– С большого стаканчика у тебя голова заболит, а теперь нужно работать вплотную, – милостиво шутил Егор Фомич. – Как привалим в Пермь, тогда будет тебе и большой стаканчик.

– Не омманешь?

– Зачем же…

У Егора Фомича для всякого было наготове ласковое словцо; он половину сплавщиков знал в лицо и теперь балагурил с ними с барским добродушием. Глядя на эту патриархальную картину, завзятый скептик пролил бы слезы невольного умиления: делец и носитель великих промышленных планов братался с наивными детьми народа – чего же больше?

– Господская водка хороша, да мужицкая рука коротка, – говорил Окиня, проталкиваясь к выходу. – Видно, добавить придется из своих денежек. Старый – не молоденький.

– А когда караван отвалит? – спрашивал я Лупана.

– Да дня этак три сождем, барин. Паводка будем ревдинского дожидать. Вишь, ноне кака весна-то ударила, то-то гляди не подняло бы Чусовую-то…

Около конторы в собравшейся артели сплавщиков мелькали красные рубахи и шляпы с лентами франтов-косных. При каждой казенке, то есть барке, на которой плывет караванный, полагается десятка два самых отборных бурлаков, которые помогают снимать обмелевшие барки, служат вестовыми и так далее. Это и есть косные; самое название произошло от «косной» лодки, в которой они разъезжают. На всех пристанях они одеваются в цветные рубахи и щеголяют в шляпах с лентами. Собственно, косные не исправляют никакой особенной должности, а существуют по исстари заведенному порядку, как необходимая декоративная принадлежность каждого сплава.