Бойцы Данвейта

Занту не делала больше попыток вступить с Вальдесом в ментальную связь. Был ли первый опыт для нее пугающим или неприятным? Скорее неожиданным, думал Вальдес, вспоминая ее реакцию и тихий шепот: «У нас получилось, получилось… » Нотка торжества звучала в нем, и, ощутив ее радость, он догадался, что для лоона эо эти контакты значат больше физической близости. Дар к обмену мыслями и чувствами был редок во Вселенной и вызывал разноречивые мнения у звездных рас. Обычно его не приветствовали, полагая, что эта паранормальная способность делит общество на избранных и второсортных граждан. Именно так случилось у фаата, и это стало их ахиллесовой пятой, хотя в техническом отношении они превосходили землян. У Хозяев, вероятно, ситуация была иной – дар к ментальному обмену являлся врожденным и естественным, крепившим единство расы. Но у подобного феномена имелась и отрицательная сторона: вне ауры астроидов, лишенные контакта с соплеменниками, лоона эо испытывали стресс.

О собственной причастности к ментальным таинствам Вальдес старался не думать. В семье их ходили смутные слухи о странных талантах прадеда, но, судя по всему, Пол Рихард Коркоран не передал их дочерям, и ничего подобного не проявилось у отца Вальдеса. Конечно, если не считать семейного проклятия… Но это тема для отдельных размышлений, не связанных с ментальным даром, который заметней других аномалий: либо он есть, либо отсутствует напрочь. Так, во всяком случае, считал Вальдес, привыкший мыслить в категориях реальных, как подобает пилоту и навигатору.

Он пытался расспросить Занту, что она делала все восемь лет своих скитаний. Глядела на звезды и грезила, отвечала она. О чем? Ее глаза подергивались мечтательной дымкой, и, повинуясь мысленному приказу, таяло голубое небо, растворялся сине-зеленый океан, и по стенам отсека плыли другие картины. Иногда дворцы с хрустальными башнями и шпилями, невысокие скалы и покрытые зеленью холмы, озеро на горизонте и парившие над ним крылатые фигурки – пейзаж, представший Вальдесу в миг их первого свидания. Теперь он знал, что видит астроид Анат, круживший у планеты Файо, огромное космическое поселение, где родилась Занту и где жила ее семья. Это видение сменялось просторной ареной, похожей на Чертов Круг, заполненной сотнями танцоров; вились яркие легкие ткани, сверкали глаза, звучала протяжная мелодия, и в такт ей ступали маленькие ноги плясунов, вздымались руки, отбивая ритм хлопками. У арены начиналась аллея Седьмой Луны, вымощенная розовыми плитками, и, проскользнув мимо вилл и деревьев, усеянных цветами, мимо пилонов и стел, мозаик, ледяных скульптур, сгустков цветного тумана, застывших в воздухе картин и других чудес, собранных с половины Галактики, можно было добраться до аллеи Света и Тени и дома Занту. Она никогда не показывала Вальдесу своих близких, только сад, где трудилась дюжина сервов, и здание, похожее на розовую раковину. Увитые зеленью галереи окружали его, плавно изгибались стены с перламутровым блеском, ниши украшала коллекция редкостей: кусок янтаря с застывшей внутри огромной бабочкой; миниатюрная китайская пагода из кости, явно происходившая с Земли; камни с врезанными в них письменами; нечто подобное огромной бутыли, в которой вращались кольца разноцветного огня; плетенный из перьев узор, изображавший какого-то зверя, и множество иных предметов, удивительных, полузнакомых или непонятных, но всегда чарующе прекрасных.

В дом попадали через просторный холл или дворик с хрустальной кровлей. Под этим прозрачным сводом, прямо в воздухе, висел Замок величиной с человеческий рост, напоминавший покинутые жилища лоона эо на Данвейте. Модель была выполнена с неподражаемым искусством: блестела серебром центральная башня с примыкавшими к ней малыми донжонами, тянулся вверх остроконечный шпиль, ажурные прорези и узоры придавали конструкции эфирную легкость.

– Памятный знак, – сказала Занту, глядя, как серебристая игрушка медленно вращается, сияя в потоке света. – Когда-то, очень давно, моя семейная группа обитала в этом жилище. Мы происходим с Файо, но когда освоили планеты Внешней Зоны, перебрались на Харру. Оттуда вновь вернулись к Файо, но не в нижний мир, а в астроид. Его вырастили специально для нас.

Вырастили, отметил Вальдес. Луч, отраженный серебряной башней, кольнул его зрачок.

– Велика ли твоя семейная группа? – спросил он.

– Если считать десятками, как принято у вас, получится семнадцать тысяч. Но в древности нас было меньше, сотен шесть.

– В древности, когда вы жили в Замке? – уточнил Вальдес. – В этом, чью модель мы видим?

– Ты ошибаешься, Сергей Вальдес с Земли. Перед нами не модель, а наше прежнее жилище. Одни семейные группы оставили свою обитель на внешних планетах, другие забрали. На память, как мы.

Он внимательно осмотрел крохотный Замок и произнес:

– Маловат для шести сотен лоона эо. Как ты считаешь?

– Его можно вырастить.

– Вырастить? Что это значит?