Бойцы Лупы (СИ)

Риккардо уехал, обещав прислать письмо; они долго прощались у гигантского зеленого транспортного корабля, хлопали друг друга по плечам, обнимались, прикладывались к фляжке...

Карл посмотрел вслед исчезнувшему в миг гигантскому межпланетному судну и размышлял о том, что скоро такой же транспортный корабль прибудет за ним и унесет и его в родные края. В конце концов, оставалось ждать недолго. Обещали же, блин...

Эх, если бы он знал, что скоро должно было случится!

Недаром среди людей распространена поговорка: "Если у вас все хорошо, не расстраивайтесь - это скоро пройдет".

Неожиданно на следующую ночь роту подняли по тревоге: группа партизан напала на военные склады. Сонные, недовольные, живущие уже в будущей мирной жизни, солдаты примчались в полис в нескольких километрах от города, где находились эти сраные, уже подчищенные и без того, склады. Все горело синем пламенем. Растерявшаяся охрана, к тому же не очень, как выяснилось, трезвая, разбежалась. Партизаны прятались в окрестных домах и пускали оттуда мины и короткие очереди. Огонь грохотал, мины рвались, жители полиса, боявшиеся за свои жалкие домишки, кричали. Росли пожары над полисом!

Прибывшее подкрепление открыло беспорядочную стрельбу по домам чьи окна были открыты, увеличив сумбур и тревогу местных. Карл, проклиная все па свете, строчил из автомата в темноту и вдруг почувствовал сильные удары в ногу, в спину, в ягодицу, и в шею. Боль была адская, и он потерял сознание.

Он пришел в себя в госпитальной палате, где было светло, прохладно от кондиционера, хорошенькие сестры в голубоватых коротких халатиках, из-под которых высовывались чулочки, спешили выполнить любое его желание...

Но особых желаний не было. Кроме одного: скорей убраться от сюда к чёртовой матери! Оказалось, что шальная мина, разорвавшаяся у него далеко за спиной, добросила до него несколько осколков. Осколки были на излете и серьезных ран не нанесли, но все же впились в мышцы. Пустяковые, но очень болезненные, эти раны не давали спать, жгли, и Карл ругался матом, иногда стонал, капризничал как ребенок и вообще вел себя как фуфел, сознавал это, а потому злился еще больше. Но медсестрички хихикали и жалели его.

По ночам в городе слышались выстрелы, взрывы, свет то и дело гас, переставал работать кондиционер, тут же наваливалась невыносимая жара, услужливые сестрички куда-то исчезали, а раны начинали жечь огнем, словом, жизнь становилась веселая до безобразия.