Бойцы моей земли (Встречи и раздумья)

А ведь потом еще были «Огненный мост» и «Бойцы», «Знатная фамилия» и «Великая сила», где жизненный драматизм оттенялся сочным юмором и где блестяще играли многие наши ведущие актеры.

«Один из самых любимых авторов моего Малого театра» — назвала Ромашова народная артистка СССР А. А. Яблочкина.

«Из волнующего, незабываемого творческого прошлого шлю Вам, дорогой Борис Сергеевич, горячий привет и твердо верю в нашу будущую встречу в искусстве», — писала в 1955 году народная артиска СССР В. Н. Пашенная.

Б. Ромашов и его жена А. Ромашова

Горячо приняли зрители фильм–спектакль «Огненный мост», поставленный по инициативе замечательного актера и режиссера М. Ф. Романова в последний год жизни драматурга. Ввиду болезни автор написал обращение к телезрителям, заканчивавшееся знаменательными словами: «Я нахожусь вместе с вами…» Вместе с вами. Он словно слышал стук сердец возбужденных зрителей.

«Вместе с вами» — так называется книга, состоящая из писем, статей, стенограмм выступлений, дневниковых записей драматурга. Невольно соглашаешься с составителем книги Александрой Ромашовой, что «в сущности — это биографически–документальная повесть о творческом пути актера, режиссера, драматурга, публициста и педагога».

Ромашов всегда чувствовал себя наследником замечательных традиций русской классической драматургии, с высоким гражданским пафосом боролся за них, пропагандировал их везде, в том числе и в аудиториях Литературного института имени Горького.

Борис Сергеевич и его хлебосольная жена Александра Александровна любили гостей… В московской квартире Ромашовых и на даче в Переделкине я часто встречал молодых драматургов, поэтов и актеров. На рабочем столе Бориса Сергеевича громоздилась гора рукописей молодых. Особенно неравнодушен был он к одному моему другу, интересному многообещающему поэту. Прочитав фрагменты его будущей поэмы, Ромашов ждал продолжения. А его не было…

— Разве можно так относиться к своему таланту! Какая неорганизованность! Передайте вашему другу, что я сержусь на него!

По–отцовски Ромашов вникал в творчество драматургов Ивана Куприянова и Игоря Соболева, поэта Егора Исаева, прозаиков Евгения Белянкина и Николая Ершова.

Однажды Борис Сергеевич прочел наброски рецензии на одну модную тогда пьесу с мещанским душком. С каким сарказмом вскрывал он ее зависимость от рецептов, некоторых западных ремесленников!

Но если Ромашов верил в пьесу и ее автора, он смела бросался на защиту. Так было с пьесами моих товарищей и моей пьесой, которую Борис Сергеевич поддержал и в статье, опубликованной в «Правде», и на Третьем съезде писателей Украины.

Никогда не забуду чуткости, человечности нашего учителя. Когда я заболел, Борис Сергеевич навестил меня в номере гостиницы, долго и душевно беседовал со мной. А сколько радостных и озабоченных телеграмм и писем получали от него мы, его ученики!

Листаю стопку телеграмм и писем и, как живого, вижу Бориса Сергеевича: «Срочно высылайте пьесу. Обещали помочь…» «Срочно высылайте телеграфом заявление Высшие литературные курсы…» Срочно, срочно… Нетерпеливая, беспокойная натура.

Хочется привести несколько выдержек из его писем, поучительных, очевидно, не только для меня.

«…Возможно, что работа с театром внесет в нее (пьесу «Клещиха» — В. Ф.) новые черты. Возможно, Вы сами после известного отхода от работы над ней иначе на многое посмотрите. Мне думается, что очень важно усилить позитивное начало в пьесе, то есть звучание положительных образов, приблизить ее к современности, к сегодняшним дням…»

«После «Ливня», вещи, на мой взгляд, чрезвычайно общественно широкой, с яркими отдельными характерами, эта пьеса написана с какой–то «заминкой». Весьма вероятно, что сказалась вся эта история с предыдущей пьесой, в которой Вы широко размахнулись, и, встретив немало сопротивлений с разных сторон, сказали себе: «Делай шаги помельче, больно широко шагаешь!

…Но, мне кажется, что, подумав хорошенько, Вы придете к выводу, что не стоит самому себя пеленать, а нужно скорее всего все же бороться с косностью, которая существует к крупным большим темам…»

Таков он был до последнего дня своей жизни — острый и участливый, мудрый и по–молодому задиристый. Уже после его смерти Александра Александровна, закончившая и издавшая его последнюю пьесу «Набат в горах», прочла мне его юношеские и более поздние стихи. Так, значит, он и сам писал стихи? Стала понятнее его любовь к поэзии и особенно к пьесам в стихах! Слушая строки молодого Бориса Ромашова, я глубже ощутил, как возник в его пьесах тот неповторимый накал, та высокая романтика, сплавленная сердцем художника воедино с острой сатирой, без промаха разящей разнокалиберных мещан.

На одной из могил Новодевичьего кладбища растут колючий каштан и ласковая береза. Для меня они олицетворяют чету Ромашовых.

ВДУМЧИВОСТЬ