Боюсь, что да

– Витя, я не думаю, что имею право распоряжаться вещами Кости… Извините, это я автомобиль имею в виду.

– Что за глупости! Меня еще никто не увольнял. Что же мне без дела сидеть, а вы будете на такси кататься? Я на такое не подписывался. Садитесь. Вы же знаете, распорядок очень важен. Пусть все идет так, как было раньше. Так создается ощущение, что ничего не изменилось. Компании по-прежнему функционируют, коллектив работает, караван идет. И я не собираюсь от него отставать.

Я невольно улыбнулась. Витя очень поддерживал меня последнее время, а его преданность Косте вызывала уважение. Упираться я не стала, поэтому села в автомобиль рядом с Витей, и спустя сорок минут мы подъехали к зданию санатория, на территории которого располагались и частные апартаменты. Три года назад Костя купил здесь квартиру для своей бабушки, зная о ее страсти к таким спокойным местам.

Разговор получился непростым. Старушка, хоть и пытавшаяся выглядеть бодро, тем не менее была довольно бледной и то и дело хваталась за сердце, прикрывая глаза. Я честно рассказала все, что произошло со мной и Костей за последние месяцы. И лишь под конец своего монолога я замешкалась, не решаясь продолжить.

– Что сейчас с моим внуком? – спросила Мария Федоровна и тяжело вздохнула. Мне вдруг стало безумно жаль ее. Пожилая женщина сейчас походила на потерявшегося ребенка. В глазах страх и надежда, что все как-то само наладится и обязательно будет хорошо.

– Костя получил очень тяжелое ранение, – чуть хриплым голосом начала я, теребя в руках салфетку. – Он долгое время провел в реанимации. Потом, казалось, его состояние стало стабильным… Но он заболел.

– Господи, что ты такое говоришь? – всплеснула руками женщина.

– Его перевели в стационар… Организм был ослаблен, и Костя подхватил пневмонию. Перенес ее довольно тяжело…

– Что с ним сейчас?

– Надеюсь, скоро его выпишут, – я слабо улыбнулась Марии Федоровне, но она выглядела встревоженной.

– Бедный мой мальчик, – тихо произнесла она, опустив голову и неотрывно глядя в чашку. – У него всегда была непростая жизнь. Родители Кости были очень требовательны к нему, но он, кажется, сам этого не замечал, поскольку не знал другой жизни. Всегда старался быть первым, хорошо учиться, будто постоянно гнался за похвалой. Всегда слишком сдержанный, я бы даже сказала, скупой на эмоции. Даже и не знаю, влюблялся ли он хоть раз в жизни? Я частенько спрашивала его о личном, он утверждал, что его сердце свободно и это лучший вариант из возможных. Он был полностью погружен в работу, в этом и был смысл его жизни. Потом погибли его родители… Моя дочь с мужем. Костя взял все хлопоты на себя, я была ни на что не годна, конечно. Это стало страшным ударом для меня. А Костя был собран. Как всегда. Ни слезинки. Хотя, кто знает, возможно, наедине с самим собой он позволял эмоциям взять верх. И вот он рассказал о свадьбе.

Я невольно посмотрела на старушку, а она – на меня. Грустно улыбнулась покачала головой.

– Он сам на себя не был похож. В глазах… жизнь. Страсть. Блеск. Я видела его таким впервые в жизни, Кристина. Он много улыбался, когда рассказывал про тебя. Я понимала, что с этим браком не так все просто, ведь ты взялась будто из ниоткуда. Костя ни разу прежде не говорил о том, что встречается с девушкой, и дело идет к свадьбе. Ничего такого. А тут бац – уже дату назначил.

– Теперь вы понимаете, как все было, – вздохнула я. – Этот брак стал страшной ошибкой для нас. И чуть не убил Костю. Радует одно – Аверин крепко влип и теперь за него взялись всерьез. Там целый клубок из заказных убийств и экономических махинаций.

– Радует не только это, – перебила меня Мария Федоровна. – Я надеюсь, Костя страдает не зря. И в итоге все же найдет свое счастье.

Женщина смотрела на меня многозначительно, но я не нашла для нее нужных слов, просто кивнула и попрощалась. Верный Виктор ждал меня на улице, нарезая круги вокруг автомобиля.

Мы уже въехали в город, свернули на довольно оживленную улицу, и я заметила автомобиль Павла. Ничего удивительного, его дом совсем недалеко. Он сидел за рулем, а рядом устроилась девушка, которая последнее время везде таскалась с Авериным старшим. Она что-то щебетала, потом перегнулась к Пашке и чмокнула его в щеку, нежно провела ладонью по плечу. Его лицо оставалось бесстрастным, и только когда он заметил меня, я ясно различила растерянность в его взгляде. Он нахмурился, но продолжал смотреть на меня. А я на миг прикрыла глаза, чувствуя досаду. И только. Я очень ошибалась. Паша был похож на отца не только внешне. То же поведение, те же женщины. Разочарование и сожаление – вот все, что я испытывала к нему теперь.