Боюсь стать Колей

…От этого невыносимого скандала проснулась женщина на верхней боковушке. На ней потёртый халат. Она, сердитая и помятая, лениво слезла с полки, и на распухшие ноги натянула тапки. Чёртовы тапки, Настя. И я только сейчас заметил, что это совсем не женщина. Это девушка. Молодая девушка. Но этот халат, эти распухшие ноги в чёртовых тапках, неровный загар, сердитое лицо, зажатый в сетчатой полочке журнал сканвордов — всё это превращает девушку в женщину, раздавленную рухнувшей стеной надежд и мечтаний. Настя, я не хочу, чтобы ты надевала такие тапки и такой халат. Настенька, я буду носить тебя на руках, лишь бы твои стройные ножки не стали обычными ногами.

НАДЯ. Чего кричите, женщина? Так-то тут спят ещё.

ТАМАРА. А неча спать-то. Время-то!

НАДЯ. О, а куда подъезжаем?

ТАМАРА. Уфа это.

НАДЯ. Долго стоять будем?

ТАМАРА. Коль, стоять долго будем?

НИКОЛАЙ. Двадцать минут вроде.

НАДЯ. Ладно, хоть разбудили. Курить хочу, не могу уже. Раньше хоть в тамбуре можно было.

ТАМАРА. Ой, курящая? Алик, твоя-то не курит?

АЛИК. Да и курила бы, не страшно.

ТАМАРА. Дык я и ничего. Колька мой тоже было курил. Потом я ему сказала: либо я либо папиросы. Вон, видишь, сидит молодчиком, не мучается, что покурить негде.

НИКОЛАЙ. А если б не Тамара, так бы и не бросил.

ТАМАРА. Чего ты лыбишься, Коля? Чего лыбишься-то? Давай-ка, бумажник доставай. На вокзал пойдём, мёда купим.

НИКОЛАЙ. Так не приехали ещё.

ТАМАРА. Так ты подготовься, вот уж ход сбавили. Так вот, Алик, вожусь с ним, как с дитём малым, ей богу.

НИКОЛАЙ. Тамарочка, ну перестань.

ТАМАРА. А ну не ворчи.

НАДЯ. Туалет-то уже закрыли.

НИКОЛАЙ. Так ведь Уфа.

НАДЯ. Тоже мне санитарная зона.

Станция «Праздничная»

Блог Полины в соцсети

Наконец-то я уезжаю из этой гигантской юрты. Какой психопат строил этот город? Если бы в Уфе не существовало таксистов, я бы так и сдохла здесь, тупо заблудившись среди этих пыльных домов, хаотично разбросанных по гиперболическим улицам. Спросить дорогу у аборигенов? Да нихера они не знают. Потому что эта гигантская юрта — невъебенный лабиринт. Домой, домой! 17 долгих часов. 17 долгих часов в компании пожилой супружеской пары, женщины в халате и… Как я ненавижу таких вот мужиков. Непонятно — мужик или не мужик. Только сел на своё долбанное место, а уже вытаскивает из сумки ебучие припасы. Этот лысеющий импотент сел в поезд вместе со мной. Поезд тронулся. Этот лысеющий импотент… откуда я знаю, что он импотент? Когда я его увидела ещё в зале ожидания, я подумала: как может быть мужчина настолько не сексуальным? Почему так происходит? В чём секрет? Он вроде не толстый, не уродливый. Плешь — вообще херня. Но почему он абсолютно не сексуальный? Он взрослый, лысеющий мужик, но ему будто 15 лет. Он словно застрял в периоде онанизма и перестал расти дальше. И ещё этот пластиковый жёлтый значок. В 90-х такие значки продавали на каждом шагу. Жёлтые значки с именами. Видимо тогда-то, этот, судя по значку, Коля, купил себе эту нагрудную медаль. Он приколол её к груди и задел иглой какой-то нерв. Так Коля перестал расти.

КОЛЯСИК. Грибочки вот. Ну, мамка! Положила всё-таки. А и ладно, грибочки у неё отменные. Есть открывалка у кого? А, у меня же есть. Сейчас сделаем. Грибочки вообще отличные. У меня мамка и собирает, и маринует. Любит это дело.

НАДЯ. У меня мама тоже, хлебом не корми, дай что-нибудь замариновать. А сама я ни в жизь. Возни с теми же грибами, ну их.

КОЛЯСИК. Не попробуете?

НАДЯ. Попробую, конечно. Я говорю, что сама не мариную, возни много. А грибочки я люблю. Попробую, как там другие делают. Моя-то мама их вообще делает деликатесными. А её бабушка научила. Секрет какой-то передала. Сейчас бабушка сама не делает, лежит. Плохая совсем стала. Но секрет передала.

Блог Полины

Лысеющий импотент просит называть его Колясиком. Колясик, блядь. Этот Колясик сидит рядом с тем, кто представился Аликом. Что за дебильные имена у всех? Вот я Полина. Почему бы вам всем не стать Полинами? Алик. Очкастый Алик. Худой очкастый Алик. Бледный, худой, очкастый Алик. Мы называем таких вот бледных дрыщей «курёнками». Это, по-нашему, труп, меньше пятидесяти килограммов. В этом туловище может и чуть более, но выглядит он как самый настоящий курёнок. Ебанутый очкарик, который попросил называть его Аликом.

КОЛЯСИК. Алик, ты-то как? Угощайся.

АЛИК. Нет, спасибо.

КОЛЯСИК. А ничего, что мы тут притесняем тебя?

НАДЯ. Так ты раз не жрёшь, сядь пока на боковушку. Вона, посиди, в окошко погляди.

КОЛЯСИК. Точненько! А мы поедим покамест.

Блог Полины

Курёнок садится напротив меня, складывает свои худощавые руки на столик. Его длинные пальцы сцепились в замок. Его очкастая голова стала тонуть в плечах. Чего ты боишься, маленький, милый курёнок? Чего так испугано вперился в меня из-под своих уродливых очков в ореховой оправе? В толстой ореховой оправе. Ты серьёзно считаешь себя настолько ебанутым, чтобы носить очки в толстой ореховой оправе?

АЛИК. Здравствуйте…

ПОЛИНА. Ага.

АЛИК. Не против?

ПОЛИНА. Пофиг.

Письмо Алика