Боюсь тебя убить...Часть 1 (СИ)

Потом целовала раненые места. Нежно и ласково. Потом шею, подбородок, успевший покрыться суточной щетиной. Добралась до любимых губ. Никита тяжело дышал и не шевелился, будто боялся спугнуть меня. Теперь мне хорошо, удовольствие волной прокатилось по моему телу, впервые за последние несколько часов мне не страшно. И кайсака спокойна, не шипит, не мечется. Ники осторожно потянул меня на свою обнаженную грудь. Покрывало почти слезло с меня, выставляя мои груди напоказ. Но меня это не раздражает и не смущает. Я вижу довольный восхищенный ореховый взгляд, и теплая волна снова проходит от макушки до пят. Я закрыла глаза и легла на грудь Ники, чувствуя его горячие ласкающие руки на своей голой спине. Непроизвольно начинаю двигать бедрами. Мне хочется тереться об него, чувствовать его возбуждение. Дыхание теряет ритм, воздух вылетает из груди рывками, вместе с тихими стонами. Нахожу теплые мягкие губы и позволяю нежно ласкать их. Меня потряхивает, я слышу учащённое сердцебиение любимого, который старается не делать резких движений, чтобы не спугнуть мое робкое нерешительное желание. Я же чувствую, что хочу большего, хочу подарить себя любимому. Сегодня… сейчас…

- Ники-и-и… - шепчу я в приоткрытые губы. – Я могу…

- Уверена? – тихо спрашивает и хрипло смеется в мое ушко. Я киваю. – А я чего-то не очень.

Я решила не сдаваться. Два года большой срок. Хочу стать его женщиной сегодня. Потом ждать любимого. Ники будет ждать из армии его любимая женщина!

30.

Я скатываюсь с груди Ники и растягиваюсь рядом с ним, тяну его на себя, приглашая. Но он медлит, только гладит мое лицо и грустно улыбается.

- Пожалуйста… - умоляю тихим шепотом, но в ответ получаю только отрицательный ответ. – Ну почему?

- Время Юляш. Уже поздно… мы не успеем.

В коридоре слышатся тихие шаги и в дверь короткий стук.

- Кит! Пора, - негромко произносит Стас и проходит мимо.

Мне хочется плакать, не хочу отпускать Ники. И он тоже молча одевается, не говорит ни слова. Только вздыхает и мечется по комнате. Приносит мою одежду и начинает одевать меня, прижимаясь губами то к моей руке, то к плечу. Присел на корточки, натягивая на меня джинсы. Смеется вдруг, чем вызывает удивление у меня.

- Такая красивая… растрепанная и румяная. Будто только что мы с тобой и правда занимались любовью… - шепчет он, с жадностью вглядываясь в моё лицо, будто хочет запомнить его навсегда. – Ну чего ты? Я безумно рад, что ты приехала. Правда. Мы поговорили, теперь я успокоился. Все остальное неважно…

Не выдерживаю и кидаюсь ему на шею, стискиваю, сколько хватает сил.

- Напиши мне, как устроишься… слышишь? Я тебя люблю… всегда любила, и всегда буду… - мы так и стоим возле кровати на коленях, нежно целуя друг друга. Тоска выжигает душу, дышать больно.

- И я люблю… и всегда буду! Моя жена…

- Кит! Время! – снова стукает в дверь брат, я от неожиданности вздрагиваю, даже шагов не слышала.

- Да, слышу, - негромко отвечает брату Ники и поднимается с колен. Протягивает мне руку.

Пока Никита сбривает щетину, его брат поит меня чаем и раздумывает о чем-то.

- Юль, я попросить хотел, чтоб ты на пару дней осталась у нас, за мамой приглядела. Она наплакалась за эти дни, боюсь за нее, - наконец решается Стас на разговор.

- Да, я останусь. Никита тоже просил.

- Ох! Спасибо! – облегчение парня так очевидно, что и мне легче на душе. – Тогда пойдем, я покажу тебе всё.

Он ведет меня в прихожую, к телефону. Возле нового современного аппарата лежит большой блокнот, где красным записаны номера телефонов. Стас инструктирует меня, кого вызывать, если вдруг случится сердечный приступ у Елены Андреевны, а кому позвонить в случае простой консультации. Затем ведет меня обратно в кухню и открывает верхний шкафчик у окна, откуда просто жутко несет лекарствами. Дает мне исписанный лист.

- Это режим и дозировка лекарств. Маме без них нельзя совсем, а она постоянно забывает принимать их вовремя. Проследи, пожалуйста… - он снова умоляюще смотрит на меня.

- Стас… а потом? Мне придется уехать, самое большее через неделю… как она одна?

- Должна приехать Дашка, троюродная сестра, она приглядит. И да, если заявится отец, то ты на него внимания не обращай. Он только спит дома и снова уходит.

Из прихожей донесся тоскливый вой, переходящий в рыдания. Мы со Стасом переглянулись и бросились к месту истерики. Елена Андреевна повисла на Никите и причитала, гладила его по щеке. Будто не в армию провожала своих детей, а на войну.

- Ма! Ну хватит… Если сейчас не успокоишься, я «скорую» вызову. Тогда не сможешь проводить нас, - Никита не так ласков к матери, как Стас. Он не уговаривает ее, а строго произносит, и это имеет действие. Женщина умолкает, и тихонько всхлипывая, идет в сторону ванной.