Боюсь тебя убить...

Закрываю глаза и отдаюсь своим самым сокровенным фантазиям. Мне кажется, что это Ники стоит позади меня и гладит чуть подросший животик, знакомится со своим малышом, радуется ему. Откидываю голову на плечо парня и испускаю невольный стон, когда другая его рука поднимается к груди и начинает ласкать ее через ткань купальника. Меня уносит от нежности, забываю, кто я и где, лишь бы это волшебное ощущение не прерывалось. Возле уха хрипловатый шепот, ласкающий мой слух, губы накрывает поцелуй. Рука настойчиво пробирается под чашечку купальника и сжимает нежное полушарие. Пальцы ловят упругий сосок, мягко стискивают его, без нажима, ласкают.

- Видишь, как тебе хорошо со мной? Соглашайся, - вдруг громко звучит знакомый голос. И это не мой Ники.

Я отскакиваю как ошпаренная, поправляю халат и заливаюсь краской. Кошмар какой! Конечно, Артём будет надеяться, раз я позволяю себе такое.

- С ума сошел? Я … я …

- Да ладно тебе, - смеется парень, - но предупреждаю, если твой мифический Ники не поторопится, я тебя окончательно соблазню.

Он, насвистывая что-то веселое, проходит мимо меня к выходу. Вдруг склоняется в мою сторону:

- Классные сиськи! Как раз, как я люблю.

Я хватаю полотенце и несусь следом за смеющимся шутником, стараясь попасть ему по спине. Но он уворачивается ловко, а потом и вовсе выскакивает на улицу. Тут я вспоминаю о подруге, которую обидела незаслуженными подозрениями, и иду ее искать.

 Анечка до сих пор в кухне. Она приготовила бутерброды, нарезала салатик и сидит смиренно, ждет. Бросаюсь к ней в объятия и неистово молю о прощении до тех пор, пока улыбка не расползается на ее красивых губах. И только теперь замечаю багровый синяк под прядями волос, на щеке. Злость вскипает, ненавижу ее мужа. Сколько раз Аня и Аришка спасались бегством от разъярённого пьяницы и скрывались у нас в квартире. Сволочь!

- Прости родная… И я еще налетела, не поняла спросонья, - глажу ее холодные ладошки и с сожалением смотрю в заплаканные глаза.

- Да ладно. Просто мне больше некуда… бабушки твоей нет дома, к маме не хочу. Там Ариша, она все понимает, да и мама расспросы учинит снова. Надоело. Разводиться буду.

Мы все вместе пополдничали и отправились на пляж, загорали и играли в пляжный волейбол. Мои друзья играли, я побоялась. И не зря. В самый разгар игры мячом выбили плечо Анечке, и она согнулась от боли. Пришлось отвести ее домой. Артем сказал, что умеет вправлять суставы и велел принести мне лед из морозильника. Я кинулась в кухню, нашла чистое полотенце. Пока насыпала в тряпку прозрачные кубики, в гостиной началось твориться что-то невообразимое. Кричал мужик, голосом похожий на Аниного мужика, визжала сама девушка.

Я, не размышляя ни о чем, быстрее поспешила в гостиную. Остановилась на пороге, и даже ничего разглядеть не успела. В ту же секунду меня снес мужик, которому врезал Артем. Я отлетела к стене кухни и со всего маха приложилась спиной об нее. Режущая боль разлилась по животу.

Я разжала пальцы, державшие полотенце и схватилась за низ живота, равнодушно смотря, как рассыпаются по линолеуму прозрачные кубики льда. Боль накрывала меня с головой, а от осознания, что случилось страшное, мой мозг медленно погружался во тьму.

43.

Никого не хочу видеть, но возле меня постоянно кто-то есть. Только во мне нет больше никого. Нет того теплого любимого комочка, который наполнял мою душу счастьем и радужными мечтами. Мой малыш. Наш с Никитой. А он даже не знает... и не узнает.

- Юль, ты бы поплакала, - трогает за плечо Тема.

Я не могу плакать, слез нет, окаменело все внутри. Из головы не выходят события, которые последовали после трагедии. Все смешалось в одно сплошное разноцветное пятно, из которого периодически что-то проглядывается. То врачи и мигалки "скорой помощи", то зареванное лицо подруги и вихрастая светлая шевелюра друга, его огорченный взгляд и окровавленный нос. Очень много красного, на полу, на лицах и руках. Холодная процедурка и снова врачи, с поникшими головами. Мне говорят что-то, но я не слышу слов, оглушенная своим горем. Капельницы второй день.

- Ужин! - возвещает санитарка, которая закатывает тележку с кастрюлями в больничную палату.

Она останавливается возле моей кровати, и погремев с минуту тарелками и поварешками, катится дальше. Палата на шесть человек, сразу оживляется, раздаются веселые голоса. Как мало надо для радости людям, всего лишь тарелки больничного варева хватает.

- Может, хоть поешь... - снова трогает плечо парень. Я даже внимания не обращаю, не до еды. Живот ноет от пустоты, которой не было до вчерашнего дня.

Утром возле меня никого нет. Я иду в туалет и задерживаюсь у окна, за стеклом висят тучи, и потоки воды хлещут по прозрачной поверхности. Будто небо рыдает за меня. Я стою долго, жду, когда закончится ливень и выглянет солнце. А может и радуга появится. Загадываю, если досчитаю до ста и увижу солнечные лучи, то в моей жизни все наладится. А если нет... значит, нет.

Досчитала до тысячи и еще...