Бокал крови и другие невероятные истории о вампирах

Надо сказать, что ужасные шишки проходят. Новых я точно не набила, и это большой плюс, если сравнивать с тем, что еженощно творилось в вонючем Дижоне. Да, хорошо бы более веселую и лучше обставленную комнату, хотя сегодня мне удалось протащить в постель бутылку минеральной воды и стакан. Вода, разумеется, всего-навсего итальянская, а она, как говорит мама, лишь немногим безопаснее обычной, но, по-моему, мама преувеличивает, ведь обычная всегда берется из грязных колодцев в переулках. Однако, соглашусь, эта вода совсем не похожа на ту бутилированную, что покупаешь во Франции. Ну и фарс все-таки — покупать воду в бутылке! Как бы то ни было, кое-что за границей мне уже нравится, и, возможно, даже больше, чем дома. Только папе с мамой слышать об этом ни к чему. Мне часто хочется не быть такой неженкой, чтобы все эти комнаты, где меня селят, и прочее в этом духе не значили для меня так много. Однако в отношении воды мама еще большая привереда, чем я! Понятно, это не столь уж важно. Естественно, нет. В том, что касается действительно важного, мама, вне всякого сомнения, куда менее капризна. Вся моя жизнь основывается на этом непреложном факте. Моя настоящая жизнь, то есть.

Хорошо бы контессина пригласила меня перебраться к ней, потому что, кажется, она столь же чувствительна, как и я. Впрочем, возможно, малышка ночует в покоях контессы. Мне-то что. У меня нет какой бы то ни было ненависти или даже неприязни к миниатюрной контессине. Догадываюсь, у нее и без меня не все ладно. В любом случае, папа с мамой никогда бы на такое не пошли. Ну вот, я излила на бумагу все, что только можно, об этом совершенно обыкновенном, и все-таки почему-то довольно странном дне. В этой большой промозглой комнате я от холода едва шевелю пальцами.

5 октября.

Когда я сегодня пришла пожелать маме доброго утра, та встретила меня исключительнейшей новостью. Попросила присесть (у папы с мамой в комнатах стульев, да и всего остального, больше) и сообщила, что контесса устраивает прием! Послушать маму, так нам предстоит суровое испытание, от которого никак не отделаться, и она считает само собой разумеющимся, что я должна отнестись к этому известию так же. Даже не знаю, как на самом деле его восприняла. Все верно, я еще ни разу не веселилась на балу (хоть и не на многих побывала), и все же весь день я чувствовала себя необычно, легче и будто живее, и к вечеру пришла к неизбежному выводу, что это как-то связано с предстоящим развлечением. В конце концов, заграничные балы, возможно, отличаются от английских и, скорее всего, так оно и окажется. Я то и дело себе об этом напоминаю. Нынешний прием дает контесса, а она в таких вопросах наверняка более сведуща, чем мама. Да и во многом другом — тоже.

Бал назначен на послезавтра. Пока мы пили кофе и ели наши панини (в Италии всегда такие слоистые и подсахаренные), мама спросила у контессы, успеет ли та подготовиться. Контесса лишь улыбнулась — очень вежливо, разумеется. Наверное, в Италии все делается быстрее (ну, когда человек действительно хочет), потому что у каждого столько слуг.

По контессе не скажешь, что она так уж богата, однако слуг держит больше, чем мы, причем они ведут себя скорее как рабы, а не слуги, не то что наша дербиширская пьянь. Возможно, причина просто в том, что контессу все любят. Оно и понятно. Как бы то ни было, работа весь день кипела вовсю. Люди вешали стяги, с кухни плыли странные запахи. Даже из бань в дальнем конце классического парка (говорят, их построили еще византийцы), вымели пауков, и вместо них в здании обосновались повара с поварихами, творящие там невесть что. Весьма ошеломляющее преображение. Любопытно, когда мама впервые услышала о будущем празднике? Наверное, еще до того, как мы вчера легли спать?

Казалось бы, я должна досадовать, ведь новое платье — это нечто несбыточное. Целой толпе белошвеек пришлось бы трудиться по сорок восемь часов в сутки, совсем как в сказках. Мне бы это понравилось (а кому нет?), но, даже будь на пошив наряда целые недели в запасе, я далеко не уверена, что его получила бы. Мои родители все равно сошлись бы на том, что у меня и так достаточно платьев, даже если бы забавлять меня предстояло самому папе римскому с его кардиналами. Не важно, я почти не расстраиваюсь. Порой я думаю, что мне недостает «должного интереса к нарядам», как это называет Каролинина мама. В любом случае, я не понаслышке знаю, что новые платья зачастую приносят одно сплошное разочарование, и не устаю себе об этом напоминать.

Сегодня произошло еще одно важное событие: я в сопровождении служанки контессы, Эмилии, вышла на прогулку по городу. Я с легкостью отмела папины возражения по этому поводу, как себе это и пообещала. Мама в то время почивала, а контесса просто мило улыбнулась и отправила Эмилию со мной.