Бокал вина

— Теперь — могу, — кивнул Сергей. — Собственно говоря, все очень просто. Когда появились эти странные вопросы, я сразу подумал: они исходят от Матусевича. Из соображений безопасности он вряд ли подключил бы к этому еще кого-нибудь. Очевидным для меня было и то, что любой человек в трудной ситуации опирается на полученный ранее багаж знаний. Я стал интересоваться биографией Льва Михайловича и выяснил, что в молодости он окончил ГИТИС — театральный институт. Потом его распределили в какой-то заштатный театр, где невозможно было заработать ни славы, ни денег, поэтому вскоре он перебросился на эстраду. Из него получился неплохой конферансье. Однако настоящий успех пришел к Матусевичу, когда ему удалось перейти на телевидение. Его развязные манеры, самоуверенность и замаскированное пошлым юмором хамство пришлись здесь очень кстати. В общем, прошлое нашего общего друга стало мне абсолютно ясным, и как только накопилось несколько неизвестно откуда взявшихся вопросов и все они оказались на тему театра, я окончательно понял, что мины расставляет именно он. После этого можно было бы сделать то, что предлагал Петр, — Сергей снисходительно посмотрел в сторону друга, но тот был так счастлив, что пропустил издевку мимо ушей, — то есть начать читать все подряд по теме драматического искусства. Но тогда бы мы не управились и за год. И я поступил проще: в один прекрасный день отправился в ГИТИС. Не все встретившиеся мне там люди были симпатичны и доброжелательны, однако ногами меня тоже не били. В конце концов мне удалось получить список книг, которые рекомендовали раньше и рекомендуют сейчас по курсу «История театра». Естественно, с большой долей вероятности можно было предполагать, что эта же литература имеется у Матусевича. Ее я как раз и просмотрел по диагонали за прошедший месяц, выбирая только то, что может пригодиться. Получается, со Львом Михайловичем мы работали рука об руку…

Друзья продолжали восторженно смотреть на Головина.

— Это — все! Финита ля комедия!

Сергей взял пульт и выключил телевизор, где на экране проплывали последние титры «Супершоу».

…В этот момент Аркадий Элладин тоже выключил монитор в своем кабинете. Он задумчиво посмотрел в пространство и вслух произнес свои мысли:

— Адью, Лев Михайлович! Никто перед тобой не виноват. Сам заварил эту кашу — сам и расхлебывай. Из-за тебя я не буду ссориться с начальством.

На его столе зазвонил телефон. Начальство было легко на помине. Подняв трубку, Элладин услышал мягкий голос Ольховского:

— Аркаша, я все видел. Значит так: гони этого Матусевича в шею! Мне не нравится выглядеть дураком, а тем более наживать врагов. И давай вызывай своих студентов. Обещай им все, что угодно, в том числе юридическое закрепление их прав на игру и хорошие деньги. Если мы поступим с ними по-человечески, они нам будут благодарны без меры и передача не уйдет с канала. Ну а приличного ведущего мы потом подберем. Да, экзальтированным зрителям объясни: несмотря ни на какие перемены, «Супершоу» продолжается!