Бокал вина

Пакеты, с которыми Дергачев и Марков пришли на встречу, лежали рядом с ними на полу. По объему их содержимое вполне соответствовало ста тысячам долларов крупными купюрами, завернутым в бумагу. Тамаре, как бухгалтеру, это было хорошо известно, а проверить она, конечно, не могла. Ей не хотелось, чтобы факт передачи денег был запечатлен на пленку. Приходилось надеяться, что из-за своей трусости эти люди не станут рисковать, подкладывать «куклы».

Услышав ее команду, политик послушно взял свой пакет, встал и сделал пару шагов вперед.

— Только не приближайтесь ко мне! — тут же отреагировала Тамара. — Положите пакет на диван, а потом возвращайтесь на прежнее место.

И это распоряжение было выполнено, хотя и с недовольством, но в точности.

Стараясь не выпускать из виду никого из присутствующих, Тамара быстро забрала пакет и опять укрылась за емкостью с серной кислотой.

— Начало неплохое. Мы на верном пути к консенсусу, — констатировала она и перевела взгляд на Маркова: — А теперь давайте разберемся с вами.

— Мы уже на «вы»? — удивленно и в то же время обиженно спросил красавчик.

Его губы искривила едва заметная усмешка, но была она вовсе не злой. Казалось, ему доставляет удовольствие наблюдать за Тамарой, он даже любуется ею, как школьный учитель прилежной ученицей.

— Оставьте все эти улыбочки, фальшивое дружелюбие для следующей вашей жертвы. А мне уже хорошо известно, на что вы способны, — бросила она.

— Как пожелаешь, дорогая.

— Так вот, в прошлую нашу встречу я сказала вам, что слышала запись вашего телефонного разговора с каким-то мафиози. Из него следовало, что вы надеялись… обманным путем забрать у меня кассету с компроматом на господина Дергачева, а после этого ваши друзья должны были сделать со мной что-то нехорошее. Нет сомнения, речь шла о физическом насилии, возможно, меня собирались убить. Вы признаете это?!

Марков энергично замотал головой и даже саркастически хохотнул.

— Я что, похож на полного идиота? — вопросом на вопрос ответил он.

— Придется еще раз повторить мое главное условие: или чистосердечное признание — в сущности, невинное, если, конечно, в будущем со мной ничего не случится, или кассету я отдаю спецслужбам. А потом, естественно, подтвержу на суде, что именно вы оставили ее на диване гостиничного бара, так что ваше прямое участие в шантаже будет очевидным. Решайте! Только быстро! Вы задерживаете других.

Тут забеспокоился Михаил Павлович:

— Это нечестно! — обратился он к Тамаре. — Я уже сделал все, что требовалось, и теперь вы обязаны уничтожить пленку! Почему я должен зависеть от этого… этого… — он никак не мог подобрать нужного слово, — от этого негодяя?!

Удивительно, но глаза политика опять пылали благородным гневом, словно у кристально честного человека, случайно попавшего в одну компанию с мерзавцем. Как будто пять минут назад он не признавался в собственном злодействе, не пытался юлить, выкручиваться.

— Заткнись, мразь! — снисходительно бросил красавчик.

— Как вы со мной разговариваете?!

— Заткнись!

— Я найду на вас управу!

— Прямо-таки испугал…

Эта перепалка продолжалась довольно долго. Наконец Марков устало поморщился:

— Ну, хорошо, что я должен сказать? — Он потер ладонью загорелый лоб. Пора заканчивать этот пошлый бардак! — Да, я признаю, что собирался любыми путями отобрать у тебя эту кассету, после чего… после чего к тебе должны были применить… м-м-м… физическое воздействие. Какое конкретно — я не знаю. Клянусь! Такой вариант тебя устроит?

— Вполне. Думаю, теперь и в ваших интересах оберегать меня от различных неприятностей, — упорно называя бывшего любовника на «вы», заметила Тамара. — Да, передайте ваш пакетик тоже. Мне он пригодится.

Марков поднялся и положил свой пакет с деньгами на диван. Как бы он ни притворялся, ему тоже очень не хотелось, чтобы проклятая кассета попала в руки сотрудников ФСБ.

Забрав пакет, Тамара с облегчением вздохнула: