Боксёров бывших не бывает!

Мы толком не виделись последнее время, а не разговаривали аж с марта. Чего я опять начинаю исполнять арии погорелого театра?

Тёмные глаза страдальчески уставились на меня. Но вспомнив о собаке, их владелец понёсся на звук непрекращающегося лая.

Мы вылетели на просёлочную дорогу и стали свидетелями улётной сценки из жизни животных. Маленький пёсик прыгал вокруг лошадиной морды, а Иса пытался помочь ему забраться на его спину, хватая чаушку за шёрстку. И у него почти получилось. Но он увидел нас, заржал, Герда кинулась в ноги Исаеву, все были на месте. Мишка посадил меня в седло, вытащил из кармана походную аптечку.

— Сидеть! — Прикрикнул он, видя моё увиливающее движение. — Заражение крови захотела?

Холодная перекись залила ногу, меня передёрнуло от боли. Я вцепилась в шею Искандеру, чуть не придавив сидящую на руках Герду. Собачка заскулила, я завыла, конь недовольно заржал.

— Все высказались? Прения закончились, переходим к действиям. — Мишка мучил меня, смывая кровь, замазывая, завязывая и заматывая, и, вдруг, прислонился губами к моей несчастной коленке. — Горе моё, кадровая ЧП-шница! Так откуда прилетел хлопок? И на что был похож звук?

Мишка гладил мою ногу, а я собирала себя в кучу. Наверное, от пережитого стресса, боли и необоснованной нежности со стороны чужого мужа, мой мозг отказывался анализировать и трезво мыслить. Исаев не перестал мне сниться, я часто просыпалась или со вкусом Мишкиного поцелуя и ощущением близости его тела, или с мокрыми глазами и осознанием потери. Но ничего уже не ждала от жизни… И вдруг, просто прикосновение его руки, а уж губ и подавно, расковыряло исток живительного ручейка со дна моей ссохшейся души. Плюнуть на всё и зацеловать? А потом отпустить и сдохнуть? Нет уж, Лизавета, я люблю тебя не за это, я люблю тебя за то, что ты можешь быть бревно! Бесчувственное бревно, вот как надо себя сейчас позиционировать!

— Да не знаю! — Я недовольно сбросила его руку. — Как надутый пакет. Знаешь, как дети играются, когда пристукивают их. Или взрывпакет, но громче и резче.

— Что бы это могло быть? Вроде, безлюдно, а диких зверей, а тем более, охотников тут испокон веков не было. На Искандере тоже не видно никаких повреждений. Надо разбираться.

Первым делом мы отправились к ветеринару.

— Здравствуйте, Руслан Иванович! — И детский тренер ввёл его в курс дела, напомнив, что Виктор везёт сюда спортивный молодняк, а здесь непонятно что творится.

— Да, такого ещё не было. Но Искандер совершенно не пострадал, даже рефлексы все в норме. Но ему не привыкать, он же выступал, знает звук стартового пистолета.

— Какого пистолета? — Спросила я дрожащим голосом.

— Нет, нет, не волнуйся, это я так, к примеру. Давай Герду. — Как ни в чём не, бывало, доктор стал выбирать из собачьей шерсти колючки и репьи. — А с тобой что? Я и не заметил сначала.

— Всё нормально, Михаил Михайлович уже всё обработал. Только идти больно, и коленка не разгибается.

— А ну давай сюда. — Посадив на кушетку, Руслан всё переделал, наложил какую-то повязку, удобную, мягкую, и я прошлась по кабинету, демонстрируя плоды его труда.

Дверь открылась со страшной силой. Я отлетела, шлёпнувшись на пол, вскрикнула от боли и негодования, но так и осталась сидеть, выпучив глаза на Гулю во плоти. Мишка был ближе ко мне, подхватил, посадил, а Руслан подскочил, увидев просочившиеся ручейки крови из-под повязки.

— Ой, какая затейница, заставить себе прислуживать двух мужиков сразу — это высший пилотаж! — Зашипела госпожа Исаева. — Миша, почему я должна тебя искать по всему комплексу? Дети на подъезде. Пошли.

И он встал и пошёл. Как тот крыс за дудочкой Нильса.

— Нет, ну надо же! Даже не извинилась. — Удивлялся Руслан. — Она, вообще, какая-то странная, не наша. Всё что-то строит из себя, показушничает. А этот исполин исполняет при ней роль пажа, честное слово. Правда, молча и без проявления чувств. Но всегда послушно и беспрекословно. Смотреть противно. И как это получается у некоторых представительниц вашего рода-племени, вот так захомутать здорового мужика! Видно, не всегда наличие мышц и мозгов дружат между собой. Посиди, я отведу Искандера, дети его очень любят, ну ты знаешь.

Какое «посиди»! Домой, срочно, маме под крыло, при ней я держу себя в руках, чтобы не беспокоить лишний раз. И чем? Если я сама ничего не понимаю. А может, именно поэтому и надо довериться родному человеку?

Сразу уехать не удалось. Да, назрела надобность в транспортном средстве, папа давно намекает на покупку машины, предлагает понатаскать меня практически. А то приходится ждать автобуса или попутки. Ещё и нога. Я уселась на лавочке с собакой, всё время просящейся на руки. Испугалась, малышка. Но от неё было так жарко, что пришлось перебраться под навес закрытого загона, где несколько лошадей, в том числе и Иса, готовились к встрече с юными спортсменами. Мой мальчик почуял меня, приветливо заржал, забил копытом, заволновался.