Боль

Во-первых, судья Головинского суда Е.А. Ершова в течение десяти судебных заседаний наотрез отказывается провести почерковедческую экспертизу. Не буду утомлять рассказом о том, в какой "доброжелательной" по отношению к Овиновой атмосфере проходили эти заседания. Конечно, судья человек и имеет право на свое отношение к происходящему. Никто не может запретить ей верить Ширяевой и не верить Овиновой. Однако имеется единственный способ отомкнуть таинственную дверь. Почерковеды могут сделать категорический вывод: подлинная или поддельная подпись стоит на завещании Ширяевой. Больше ничего и не нужно. Если подпись подделана, все вопросы отпадают сами собой, если подлинная - тоже. Судья, как мы полагаем, более всех заинтересована в ответе экспертов-почерковедов. Почему же она так настойчиво отвергает самое разумное средство для доведения дела до логического конца?

И второе. Алевтина Сергеевна Ширяева обратилась с жалобой в порядке надзора в Президиум Мосгорсуда о пересмотре дела об объявлении Глеба умершим.

Вы ничего не понимаете? Думаете, Глеб нашелся?

Сейчас поймете.

Алевтина Сергеевна Ширяева, неутешная вдова скоропостижно скончавшегося известного ученого, желает восстановить истину в пределах своего о ней представления. Она утверждает, что всем известно: Глеб исчез задолго до кончины отца, а её мужа. Это значит, что завещание, которое она предъявила нотариусам и суду, делает её единственной наследницей. Коли Глеба не стало раньше того времени, когда Игорь Васильевич составлял второе завещание, - Глеба как наследника не существует. Соответственно не существует и преемницы его наследственных прав, Елены Константиновны Овиновой. Вы спросите: что это меняет? Ведь все равно нужно провести почерковедческую экспертизу, и все прояснится само собой, кто бы что не предпринимал. А вот и неправильно. Вопрос о проведении экспертизы имеет право - пока что - задавать только Овинова. И только в качестве владельца завещания номер один. Если же Глеб выбывает из игры, выбывает из неё и мать Глеба. И стало быть, больше просто некому просить о проведении экспертизы. Второй человек, который мог бы это сделать не хуже Овиновой, - судья Ершова. А она не усматривает такой необходимости.

В Президиум Московского городского суда был принесен протест по делу об объявлении Глеба умершим. Обоснованием протеста является ссылка на статью 246 ГПК России, то есть Ширяева объявляется заинтересованным лицом, не привлеченным на заседание Никулинского суда. Протест подписан председателем городского суда З.И. Корневой.

Надо думать, председатель Мосгорсуда имеет представление, что лицом, заинтересованным по делу об объявлении Глеба умершим, Ширяева является только в одном случае: если представленное ею завещание - подлинное. Если же нет - кто Ширяева для Глеба? Посторонняя тетенька. Какое она имеет право требовать отмены решения Никулинского суда? Родная мать просит признать его умершим, а тетенька возражает. Что, Глеб вернулся? Он жив? Нет.

Таким образом разрешите засвидетельствовать возникновение прецедента. Впервые за все время существования советско-российского суда отменяется решение об объявлении человека умершим в отсутствие каких-либо новых сведений о нем.

И что поучительно: было бы у нас экспертное заключение почерковедов не было бы и прецедентов, и инцидентов, ничего бы не было, как и судебного очерка, который вы, спасибо, дочитали почти до самого конца.

История с двумя завещаниями была бы вполне рядовой, если бы не одно обстоятельство. Тяжбы по поводу наследства будут существовать до тех пор, пока не перестанет вращаться земля. Для Елены Константиновны Овиновой речь идет не об имуществе. Она хочет использовать последний шанс: заплатить выкуп за сына, если он жив, или - за сведения о его последних днях, если его нет в живых.

ВОЗВРАЩЕНИЕ СТРАДИВАРИ

В ночь на 25 мая 1996 года из музея Глинки были похищены две скрипки работы Антонио Страдивари (1643-1737) и Якоба Штайнера (1617-1683). Никакие цифры с шестью нулями ни в малейшей степени не соответствуют их истинной ценности.

Имя Страдивари больше известно простым смертным, и потому начнем с него. Украденная скрипка была творением раннего Страдивари. Он создал её в ту пору, когда более всего ценились скрипки тирольского мастера Якоба Штайнера. Скрипок Страдивари в России около полутора десятков, а скрипка Штайнера была всего одна. В 1986 году эта единственная скрипка чуть было не покинула пределы России, но была конфискована таможней и передана в музей. В 1969 году советник бельгийской королевы Мари-Жозе направил Давиду Ойстраху письмо, в котором говорилось, что королева хочет выполнить волю своей матери, королевы Елизаветы, и передать великому скрипачу в дар скрипку Антонио Страдивари. После смерти Давида Ойстраха его вдова передала скрипку музею.