Боль

Пятого апреля впервые были допрошены Наталья Андреевна и Андрей Бонч-Бруевичи. Андрей сообщил следователю, что обо всем случившемся он узнал от своего друга Михаила Мещерякова. А дело в том, что 31 марта отец выгнал из дома его сожительницу Анну С. На этой почве в квартире на улице Жуковского и произошла ссора, и 1 апреля около полудня Андрей ушел из дома. До 5-го он дома не появлялся — все это время он был у Мещерякова и пил. 2 апреля звонила его мать, но Андрей не стал с ней разговаривать. На другой день она позвонила снова и рассказала Михаилу о том, что у них в квартире умерла девушка. Мещеряков поехал в милицию, узнал, что произошло, и там следователь попросил передать Андрею, чтобы он явился для беседы.

Андрей явился…

Из протокола допроса свидетеля Грушина Николая Гавриловича, врача центральной подстанции "Скорой помощи":

"На центральной подстанции я работаю с 1970 года, в специализированной токсикологической бригаде — с 1972 года.

Второго апреля я находился на дежурстве вместе с фельдшером Косоруковым и Дашковым… Нашей бригаде через диспетчера был передан вызов… поводом для вызова записано отравление наркотиком. Я хорошо помню этот выезд. Мы зашли в нужную нам квартиру. Там находились мужчина и женщина. Женщина провела нас в комнату, расположенную прямо напротив входной двери в квартиру. Там стоял большой стол овальной формы, около которого, ближе к окну, головой к нему на спине лежала молодая женщина. Одета она была в джинсы и ещё во что-то, сейчас не помню. На лице и на одежде у неё были следы рвоты… Я осмотрел девушку и констатировал её смерть. Никаких видимых телесных повреждений, кроме следов укола иглой на локтевом сгибе, я не заметил. В ходе осмотра я обнажил грудь и спину девушки, ниже пояса я её не раздевал…Лично мне данная ситуация со смертью девушки до сих пор кажется непонятной, так как было очень странно, если судить по пояснениям хозяйки квартиры, что пришедшая своими ногами молодая здоровая девушка вдруг умирает. Я просмотрел вещи девушки в её сумке… Была ли в сумке записная книжка, я не помню, но было что-то, кроме зачетки, что содержало листы бумаги, формат этого предмета был маленький, типа записной книжки, в этом предмете я нашел два кусочка бумаги типа марки, размером примерно 0,5х0,8 см. Я обратил на эти марки внимание, так как в настоящее время на таких марках часто переправляют наркотики, одна марка — одна доза… Когда мы осмотрели вещи, то в квартире уже были сотрудники милиции, у которых и остались вещи умершей…"

Допрос Грушина — документ в высшей степени любопытный. В нем одни загадки.

Начинаются они с самого момента вызова. Диспетчер записал адрес Бонч-Бруевичей, фамилию Оксаны, причина вызова — отравление наркотиком, а в графе "кто вызывает" — написано "соседи".

Наталья Андреева категорически настаивает, что это она вызвала "скорую", но причину вызова не называла, поскольку сама не знала и до сих пор не знает, как и отчего умерла Оксана.

Любопытно. Кто же первый произнес слово "наркотики"?

Доктор Грушин работает на "скорой" с незапамятных времен. Он сам пишет, что рассказ хозяйки квартиры о смерти девушки показался ему странным. Как же могло случиться, что он осмотрел Оксану наполовину, до пояса? Ему ли не знать, что в случае чего (а ведь ему самому кажется это "чего") его описание трупа просто не имеет цены, ведь он увидел её первым…

Следующий вопрос: что Грушин сделал с марками? Он передал их сотрудника милиции, обратил их внимание на этот весьма специфический предмет? Да и где сами марки? Не передал, не обратил. Марок нет. Они исчезли.

И, наконец, главное. Грушин утверждает, что Оксана была в брюках и свитере. А прибывшие по вызову врачей сотрудники милиции утверждают, что Оксана была в пальто. Как это понимать?