Боль

В 1993 году Верховный Совет РФ принял постановление: отдавать на усыновление только детей-инвалидов. И возникла проблема: а что делать со здоровыми, которых никто не усыновил в России? (Например, детей цыган россияне не берут — и точка.) Что делать с детьми, которых не берут из-за возраста? И вот в 1995 году принимается новый семейный кодекс, в основе которого лежат принципы, действующие во всех цивилизованных странах мира. Первый: иностранные граждане могут усыновить российского ребенка только в случае, если его не усыновляют россияне. Второе: процедура от исполнительной власти перешла к судебной, то есть решение об усыновлении принимает суд. В соответствии с новым законом, если в течение шести месяцев со дня постановки на учет в банк данных ребенка не взяли на усыновление в России, данные можно передавать для международного усыновления. Все организационные проблемы, то есть подготовка к оформлению документов в суде, возложены на органы опеки и попечительства. Туда обращаются представители агентств по усыновлению. А по нашему закону это запрещено. За информацией о ребенке в органы народного образования разрешено обращаться только представителю конкретных усыновителей.

По логике российского законодателя, какой-то хороший знакомый семьи, желающей усыновить ребенка, должен выполнить колоссальную работу: оформить приглашение в Россию, встретить будущих родителей в Москве, отправить туда, где находится детский дом, — то есть в другой город, перевести и нотариально заверить документы и т. д. и т. п. Откуда у американской семьи может взяться такой знакомый? И как в этом случае можно контролировать все, что произойдет с ребенком впоследствии?

В 1998 году приняли поправки к Семейному кодексу, куда вошло и нечто принципиально новое для России: необходимость аккредитации иностранных агентств по усыновлению. То есть от института "друзей семьи" все же перешли к практике, принятой во всем мире, к использованию услуг агентств по усыновлению. Прошло ещё два года, и в марте 2000 года правительство России приняло постановление, регламентирующее механизм аккредитации. Все, можно перевести дух?

Нет-с, бросать в воздух чепчики рано.

В нашей стране есть борец с международным усыновлением. Это Генеральная прокуратура. По какой причине она не на жизнь, а на смерть сражается с людьми, которые хотят стать родителями, сказать трудно. Можно только догадываться, что причиной вооруженного противостояния является предание о несметных богатствах, которые наживают люди, участвующие в процедуре международного усыновления.

Деньги? Давайте поговорим о деньгах.

Очевидно, с точки зрения ГП процесс должен выглядеть приблизительно так. Бездетные американцы, принявшие решение усыновить ребенка в России, должны сплести лапти и, оказавшись в Шереметьево, начать пешее продвижение по просторам нашей родины. По пути следования они будут заходить в детские дома и на ломаном русском языке спрашивать: детей на усыновление есть? Если есть, они достают из заплечных мешков лапти парадные и начинают обходить облоно, облздрав, облсуд, облзагс и обловир — без участия этих служб обойтись нельзя, не говоря уж о переводчике. Сейчас информация о ребенке, которого можно усыновить, передается только в руки потенциального усыновителя. То есть иностранцы, по мысли нашего законодателя и блюстителя законности, должны брать первого попавшегося ребенка и при этом быть готовы месяц, а может, и год сидеть в гостинице и ждать, пока все бумаги будут подписаны, и терпеть переносы заседаний суда без объяснения причин.

Подготовка пакета документов, позволяющих усыновить ребенка, перелет в Россию, проживание в гостинице, перевод документов на русский язык, услуги постоянного переводчика — все это требует денег. Американцы обращаются в агентства по усыновлению — одно готовит документы, другое проводит все необходимые процедуры в России, с тем чтобы, когда все будет готово, будущие родители спокойно могли сесть в самолет и прилететь в Россию. Вот эти-то агентства и находятся под постоянным подозрением у Генеральной прокуратуры. Именно поэтому Генеральная прокуратура и возбудила дело о похищении Любы и возбудит ещё сотни таких дел, поскольку игра стоит свеч: работать не надо, надо только раздувать щеки. Никаких денег! Не позволим наживаться на наших сиротах!

Маленькому Грегори уже сказали, что скоро у него будет сестра. Грегори не знает, что есть на свете Генеральная прокуратура России. Про Россию знает, а про Генеральную прокуратуру — нет.

И вот он бегает по комнате, сияет, как светлячок, а его отец сидит за столом с русским журналистом, смотрит на него, а потом поднимает бокал шампанского и говорит на языке своего сына:

— Для русские люди и наши дети: будь здоров всегда!

Между жизнью и сметой

Один святой сказал: "Когда тебя перестает сжигать любовь, другие люди начинают умирать от холода".