Боль милосердия (СИ)

— Да. Она потребовала дом обратно, но…

Ого!

— Она была не в себе, — поспешно поправила жена. — Сначала угрожала, потом грозилась в администрацию пойти, окна нам повыбивала….

Я прокашлялась. Екатерина повыбивала окна. Что-то было не то.

— Жила здесь с нами некоторое время, но потом мы решили перевести её в ваш дом, — сказал мужчина.

— Держать её здесь было сложно, поймите. Она совсем уже…

Почесав бровь ногтем указательного пальца, я тупо уставилась на свою бывшую берлогу, стоящую посреди поля грязи и травы. Она даже близко не выглядела обжитой.

— Там же ничего не осталось кроме мебели, — нахмурилась.

— Мы носим туда еду, — уклончиво ответила съемщица.

Супер.

— Я пойду посмотрю. Что-то сомневаюсь, что это Катя. Может вы кого другого подхватили. Много блондинок нынче развелось.

Повесив пиджак на ограждение и закатав штаны, я начала продвигаться через малину. Ключи у меня были, но они не понадобились. Дверь была приоткрыта. Внутри пахло сыростью, стоячий воздухом и чем-то ещё, не свойственным моему дому. По пути раздвигая все шторы и открывая окна, я приметила полное отсутствие электричества. В коридоре сильно протекал потолок.

— Катя, Кать, ты здесь?

В спальне никого не было, в туалете тоже. Я пошла на кухню.

— Катя? Блин! Напугала — мама не горюй! Какого чёрта ты тут забыла?

Подруга сидела на табуретке у окна и смотрела в пол. На ней была серая рубашка с закатанными рукавами и непонятные спортивные штаны. Я открыла шторы с видом на кусты малины и плюхнулась на угловой диванчик рядом. Катька снова в Любинском! Это же уму непостижимо! Могла бы давно мне позвонить!

— Катька! Ты что молчишь? Собирай давай манатки, не дам тебе гнить тут. Нашла из-за чего в депрессию впадать! Любинский это конечно классно, но Омск то! Омск! Вставай…

Соседка странно передернула плечами и медленно подняла голову. Я чуть не прикусила язык, оборвав речь на полуслове. Подруга выглядела ужасно. Нездоровой серо-зеленый оттенок кожи, расширенные зрачки, потрескавшиеся губы. Под глазами синие круги и полное отсутствие косметики. Соседка держала руки в замке на коленях, подёргивая указательными пальцами, как в каком-то фильме про сумасшедших. От подруги неприятно пахло, во взгляде читалось слабое узнавание на половину с туповатостью. В ужасе, я перекинула её спутанные светлые волосы за плечи и узрела покрасневшую шею в синяках. Меня затошнило.

— Катя, Катя, какая сволочь…

Я попыталась дотронуться до неё, но подруга резко вскочила и взмахнула руками. На локтевых сгибах я заметила то, что в жизни не хотела бы увидеть. Второй рвотный рефлекс едва удалось сдержать. Теперь я поняла, чем необычным пахло в квартире.

— Катя! Катя поговори со мной!

Девушка что-то промычала и, опираясь на стол, полезла к шкафу. Трясущимися руками она извлекла мобильный телефон, который резко контрастировал с её одеждой. Еле как попадая по кнопкам и шмыгая носом, она поднесла аппарат к уху. К всеобщему ужасу её пальцы не могли удержать даже такую малость.

— Кому ты звонишь? — спросила, вставая с дивана.

— Он… меня…

— Это он тебя подсадил?! Кто?! Тот, с которым ты уехала?! Что случилось?!

Подруга посмотрела на меня так затравленно, что я чуть не потеряла сознание. В глубине голубых глаз мелькнула боль и тут же пропала, когда на той стороне телефона раздался незнакомый голос.

— Я… я… — Катя взяла трубку обеими руками и начала изъясняться заплетающимся языком. — Она здесь… В селе… в доме… тут…Я говорю тебе, что она… Дай мне… Сначала дай мне! Потом… обещай мне…

Меня охватила самая настоящая паника. Я отпихнула соседку на диван и выхватила трубку. Сердце пропустило один удар. Меня заколотило от страха. Екатерина наркоманка. Моя Катька, соседка моя… на игле. Как… Как, чёрт возьми?!

— Кто вы? — спросила, нервно вытирая пот со лба. — Какого чёрта творится?!

У меня подкашивались ноги, но я старалась не показать слабину в голосе. На той стороне долго молчали, чем только ухудшали моё психическое состояние. Я была готова к тому, чтобы выскочить с подругой из дома и словить первую попутку. Если это были нарики из Любинского, я могла разобраться с ними в два счета, созвав старых знакомых, но про подобные элементы в городе я не знала. Да и наверняка за ними стояли какие-нибудь люди с пистолетами, угрожать которым было недальновидно.

Господи, что если Катька влипла во что-то крупное?

— Если ещё раз продадите ей эту хрень… я вас из-под земли достану и кастрирую.

На той стороне раздался скрип, хлопок и сдавленный утробный смешок, от которого меня буквально кинуло в дрожь.

— Вот я и услышал тебя, ненаглядная. Оставайся в доме, если шкура дорога. Скоро буду.

Короткие гудки.

— Чёрт!

Не помню, когда в жизни собиралась так быстро. За десять минут из квартиры были изъяты все упоминания о нашей с Катькой дислокации. Документы, фото и ценности я положила в сумку, её телефон выкинула в грязь. Сердце колотилось как бешеное, а все коробки из-под медикаментов в шкафу были, как на зло, пусты.

— Вы куда? — крикнули съемщики.