Боль мне к лицу (СИ)

— Да, да, я понял, — отвечает полицейский неведомому собеседнику абсолютно серьезным голосом, а сам при этом хватает меня за руки, сводит их за спиной и наклоняет вперед. Я чувствую, как он прижимается ко мне сзади, и от ощущения того, насколько мы близки, накатывает дикое возбуждение: к лицу приливает кровь, становится очень жарко, просто невыносимо. Я едва дожидаюсь, пока Иван закончит разговор.

— Кажется, кого-то нужно наказать за плохое поведение, — произносит Доронин, и я таю в его ладонях, забывая о страхах, терзавших полчаса назад.

Спустя тридцать две минуты мы садимся обедать; мне хочется залезть на колени, прижаться к Ване, но ему нужно срочно уезжать, и он заглатывает ложку за ложкой, почти не жуя.

Я сижу напротив, подперев лицо ладонями.

— Может, я все-таки оденусь? — с улыбкой интересуюсь у него. На мне нет ничего, и собственная нагота смущает.

— Уеду, — тогда пожалуйста, — с набитым ртом отвечает полицейский. — А пока ни шагу с места.

— Иначе арест? Мне понравилось, как ты меня наказываешь.

Он хмыкает, не отвечая, наспех выпивая чай за пару глотков.

— Все, обед давно закончился, я побежал. И позвони Лене, — ты обещала.

Я провожаю его, следуя по пятам до самого выхода, то и дело пытаясь прикрыть грудь и низ живот ладонями.

— Ваня, а ты приедешь еще? — вопрос выходит жалким, и мне хочется стукнуть себя за эти скулящие ноты, но Доронин успокаивает всего лишь парой фраз:

— Приеду ночевать, но буду поздно. Звони Лене, — и исчезает, оставляя меня хоть и одну, зато полную надежд и мечтаний.

Я подбегаю к окну, чтобы проводить его взглядом, и смешно кутаюсь в занавеску, пытаясь спрятать все тело, начиная от шеи. Несмотря на то, что теперь в квартире кроме меня никого, именно сейчас я куда острее ощущаю свою обнаженность, приравниваемую к беззащитности.

Иван машет мне, уже зная, что я буду торчать в окне до тех пор, пока его машина не скроется из поля зрения.

Еще восемь минут я улыбаюсь, не замечая, как глажу себя по рукам, шее, животу — тем местам, где только недавно блуждали руки любимого человека. А на девятой минуте иду одеваться и искать визитку Елены.

Я совершенно не хочу идти к ней на встречу, общаться. Припоминая прошлую беседу, закончившуюся вывернутой наизнанку душой, я страшусь новой.

«Лечение иссечением» — вскрыть и отрезать? Ковырнуть поглубже, надавить больнее. Я понимаю, что это не самоцель Елены, но все внутри противится доверяться этой милой, улыбчивой женщине, умеющей наносить точные удары.

«А может, не надо?»

«Если не хочешь, так и не мучай себя».

«Ну ее нафиг!»

Она не нравится шептунам, — впрочем, как и любой другой человек, способный докопаться до сути их существования в моей голове.

Как не странно, но их замечания помогают мне убедиться в правильности подсказанного Ваней решения. Я долго вглядываюсь в визитку с тиснением, на которой написано «Прокопенко Елена Витальевна, научно-исследовательский центр прогнозирования поведения человека» и номер телефона.

Я набираю одиннадцать цифр и жду гудков, готовая сбросить вызов при первой возможности. Решаю, что после шестого отсоединяюсь, но она успевает ответить на пятом.

— Слушаю, — мягкий приятный голос. Откашлявшись, я произношу:

— Это Аня, Басаргина, — интонации собственной речи кажутся чужими и незнакомыми. «Это волнение».

— Аня, привет! — я слышу, насколько Елена рада моему звонку, но ставлю искренность ее чувств под вопрос. — Я ждала тебя!

— Вы и вправду думали, что я перезвоню?

Она звонко смеется:

— Скажем так, я ожидала весточки от тебя еще вчера.

Ее излишняя самоуверенность, пусть и основанная на чтении людей, мне не по душе, но разговор я продолжаю. «Ты дала слово Ване, — говорю сама себе. — Придется». Что именно мне придется делать, не уточняю: пока что все, связанное с профайлером делается через силу.

— Я бы хотела увидеться с Вами. Понятия не имею, о чем мы будем общаться, но все же.

— Пообещала Ване? — ее прозорливость дает ощущение, будто Елена подсматривает за нами в замочную скважину. Ловлю себя на желании отключить телефон и укрыться с головой под одеялом. — Эй, не молчи! Сегодня, конечно, у меня не приемный день, но… давай увидимся у меня.

Я уже близка к тому, чтобы согласиться не тревожить ее в выходной день, однако приглашение к себе сбивает с настроя.

— Серьезно? Будет удобно, если я приеду к Вам? — я все еще не верю услышанному. Пускать домой чужих, малознакомых людей — для меня это всегда странно, но, похоже, у нас с Еленой разные понимания зоны комфорта.

— Если я тебя приглашаю, значит, все так и есть. Вызвать тебе такси?

— Спасибо, — вежливо отказываюсь я, — но лучше продиктуйте адрес. Доберусь сама.

На самом деле мне просто не хочется ехать к ней быстро. Записав улицу и номер дома, я решаюсь дойти пешком — это займет не более получаса, и, возможно, времени мне хватит, чтобы смириться с неизбежным.

По пути к профайлеру я покупаю мороженое — ледышку, которое окрашивает пальцы и язык в синий цвет. Облизывая холодное лакомство, я пытаюсь осмыслить все, что творится вокруг.