Боль победы

Гвардейцы у входа во дворец отсалютовали, четко вытянувшись и взяв ружья «на караул». Андрей кивнул – Федор муштрует солдат, гоняя по плацу как проклятых с утра до ночи. Но результаты есть. Исчезла расхлябанность, исчез этакий налет анархизма, присущий ранее элитным частям, прикормившимся возле императора. Пить, драться, распутствовать – вот была их главная задача. Правда, после начала реформы армии сбежало процентов двадцать тех, кто пришел лишь за званием и красивой формой, сынки богатых родителей. Их объявили в розыск, как дезертиров, заочно приговорив к наказанию. Но они скрылись где-то в провинции, у родственников, и власти некогда было заниматься поиском беглецов. После. После войны. Все теперь откладывалось на «после войны». А она дышала в затылок…

Длинный коридор, посты гвардейцев, спрятанные за портьерами. Паркетный пол с прихотливым узором, натертый до блеска так, что по нему стыдно было идти в грязных, забрызганных водой из луж сапогах.

Антана удобно полулежала в широком кресле у камина, напротив нее устроилась Шанти. Они играли в «лис и зайцев» на доске, похожей на шахматную. Впрочем, эта игра и была вроде шахмат. Антана научила Шанти, и они целыми днями сидели за доской, иногда споря до хрипоты – Шанти норовила сжульничать и очень сердилась, когда ее на этом ловили. Играли они с переменным успехом, хотя Андрей подозревал, что Антана специально поддается, чтобы драконице не было обидно. А еще – чтобы та не бросила играть. Неинтересно же все время проигрывать, а у Шанти практически не было никаких шансов – Антана играла в эту игру с детства, отец научил.

– Кто выигрывает? – устало спросил Андрей, целуя Антану в щеку и усаживаясь в соседнее кресло.

– Анташка! Она чего-то жульничает! Я не знаю как, но она придумала какое-то свинство и меня обыграла! Все, не буду сегодня больше играть! – Шанти скинула фигурки зверей с доски и раздраженно фыркнула. – Дурацкая игра! Типично людская! Она слишком глупая, чтобы мой мозг мог опуститься до такого безобразия!

– Да-да… человеческий мозг не идет ни в какое сравнение с мозгом мудрых драконов, – с готовностью кивнула Антана. – Это мудрое племя не может опуститься до этой дурацкой игры, его занимают более важные, мировые проблемы… да-да…

Шанти ловко запустила в Антану пирожком с ягодами, Антана выхватила его из воздуха, внимательно осмотрела и откусила кусочек, но тут же отложила в сторону и вздохнула:

– Не буду. Полнею. Надо мучного меньше есть.

– Да чего ты ерунду говоришь! – Шанти лениво облокотилась на подлокотник кресла и, закинув на другой свою длинную ногу, высвободила ее из-под платья практически до пояса. – Тебе надо есть побольше, чтобы создавать младенца! Не будешь есть – младенец будет хилым. Ешь, ешь пирожок.

– Шанти, благовоспитанные леди так не сидят, – прищурил глаз Андрей. – Убери ногу с подлокотника и спрячь ее под платье. И вообще, почему ты не носишь белья? Если уж ты сделала себе все как у людей, какого демона ты этим сверкаешь на глазах у собеседников?

– Да чего такого-то?! – раздраженно парировала Шанти. – Тут все свои, никого чужого. А если бы я не сделала все как у людей, кто-нибудь бы случайно увидел – служанка, например – и мог бы заинтересоваться, почему это у девушки нет пупка или…

– Ладно-ладно! – перебил ее Андрей. – Хватит откровений.

– Ну ты же спросил. Тебя же очень интересует, что у меня там под юбкой! – продолжала упорствовать Шанти. – Белье не ношу потому, что оно давит! Неприятно! Может, тебя интересуют еще какие-то подробности моего строения или процессов жизнедеятельности…

– Вот это меня интересует меньше всего, – вздохнул Андрей. – Анта, она чего, опять в депрессии? Чего такая ядовитая?

– Она проиграла пять раз подряд, вот и психует, – сообщила императрица, не обращая внимания на возмущенное фырканье драконицы. – А не надо заявлять, что люди суть глупые создания, что они плохо соображают и что им нужен поводырь из мудрых, осененных веками, красивых существ.

– Это она про себя, похоже на то, – невозмутимо кивнул Андрей. – А что, в этом облике она красива, да. Ничего против не имею. А как наденет свою настоящую личину – преступники в штаны делают от страха, не то что простые люди. Что касается мудрости… Тебе рассказать, чем она развлекалась в трактире, когда я пришел? Она тебе еще не похвасталась?

– И чего, и чего? – захихикала Шанти. – Ну попугала негодяя, так живой же! Зато больше не будет девушек обижать. Впрочем, для верности следовало бы откусить ему голову… но тут уж ты мешаешь наказывать супостатов как следует. Кстати, как я поняла, теперь ты сам глава преступного мира столицы. Не жмет корона из дерьма?

– Умеешь ты испортить настроение, – скривился Андрей. – Да, я теперь глава преступного мира! И все деньги, кровавые, грязные, будут течь в казну! Почти все… надо же что-то оставить им на развод, иначе вообще ничего не получим. За один страх никто работать не будет.