Боль. Природа женской покорности

Нери (Archivio delle psicopatia sessuali. 108) сообщает о следующем случае. Рабочий, 27 лет, с сильно отягощенной наследственностью, страдает лицевым тиком и фобиями (в особенности агорафобией), пьяница. Самое высокое половое наслаждение он получал, когда женщины мочились или испражнялись ему в рот. Развратник слизывал вино, стекавшее с его тела на половой орган женщины. Большое удовольствие он испытывал, когда мог сосать менструальную кровь из влагалища. Фетишист по отношению к дамским перчаткам и ботинкам, он целовал башмаки сестры, ноги которой были влажны от пота. Свое половое влечение он удовлетворял только тогда, когда прыгал на женщину, более того, избивал до крови. В случаях избиения он становился на колени в позе мольбы и смирения перед женщиной и начинал мастурбировать.

Наблюдение 35. В., 45 лет, с отягощенной наследственностью, предавался онанизму уже в возрасте 8 лет. В 16 лет он удовлетворял свое половое чувство, выпивая свежую женскую мочу. Он испытывал такое наслаждение, делая это, что не ощущал ни запаха, ни вкуса мочи. Каждый раз после питья он испытывал чувство живейшего отвращения и тошноты и давал себе слово не следовать больше своему болезненному влечению. Единственный раз он ощутил такое же наслаждение при употреблении внутрь мочи 9-летнего мальчика, с которым он однажды проделал акт феллации». Больной страдает эпилептическим помешательством. (Pelanda. – Archivio di psichiatria, X, fasc. 9~A.)

Сюда же относятся случаи еще более давнего происхождения, которые наблюдал у стариков уже Тардье (Медико-юридические очерки о преступлениях против нравственности, с. 206). Он описывает под именем «сопуны» лиц, «которые собирались в тайном месте, как правило, на задворках театров, куда приходили женщины, торопящиеся помочиться, и тут же начинали втягивать ноздрями запах мочи, что, в свою очередь, вызывало семяизвержение».

Исключительное явление в этом отношении представляют так называемые «поморники» [здесь: «калопожиратели». – Ред.], о которых сообщает Таксиль в своей книге «Современная проституция».

Прямо чудовищные факты, опять-таки входящие в рассматриваемую нами категорию, приводит Эйленбург (Ztilzer. Klinisches Handbuch der Harn– und Sexualorgane, IV. 47).

г) Мазохизм у женщин.

У женщин добровольное подчинение другому полу представляет явление физиологическое. Из-за своей пассивной роли в деле размножения рода человеческого и вследствие существующих с древних времен социальных условий для женщины представление о половых отношениях постоянно неразрывно связано с представлением о подчинении. Это последнее образует, так сказать, обертон, характеризующий женские чувства.

Человек, знакомый с историей культуры, знает, в каком безусловном подчинении держали женщину с незапамятных времен до недавнего еще периода, когда цивилизация достигла сравнительно высокого развития, и внимательный наблюдатель жизни и ее проявлений еще и теперь легко сумеет заметить, в какой степени привычка, привитая и укрепленная бесчисленными поколениями, в соединении с пассивной ролью, которую природа дала в удел женщине, развила в ней инстинктивную склонность к добровольному подчинению мужчине; от него не ускользнет, что женщины обычно относятся с пренебрежением к преувеличенным проявлениям обычной любезности и поклонения, считая их чем-то пошлым и вульгарным, тогда как уклон в сторону властного обращения хотя и встречает с их стороны явные выражения порицания, но в действительности сплошь и рядом принимается ими с тайным благоволением. Под маской, скрывающей наши салонные нравы, повсюду можно заметить инстинкт женского подчинения.

С этой точки зрения можно было бы видеть в мазохизме вообще патологический рост специфически женских психических проявлений, болезненное усиление женских психических половых черт и искать первичный источник его возникновения именно в этой области.

Но несомненно прочно установленным нужно считать, что склонность к подчинению мужчине (на которую можно ведь смотреть как на приобретенное свойство, как на явление приспособления к социальным условиям) у женщины составляет до известной степени явление нормальное.

То, что при подобных условиях мы не слишком часто встречаемся с «поэзией» символических актов подчинения, объясняется отчасти тем, что мужчина свободен от тщеславия слабого пола, который воспользовался положением вещей, чтобы выказать свою силу и власть, как то делали средневековые дамы по отношению к рыцарям-миннезингерам; мужчина предпочитает извлечь отсюда реальные выгоды. Дикарь заставляет свою жену возделывать за него землю, «культурный» филистер спекулирует на приданом. И с тем и с другим женщина мирится охотно.