Боль прошлого. Понимание и исцеление психологической травмы

Мне нравилось бывать рядом с Лалу. Всем нравилось его общество. Его радость была заразительной. Он всегда был готов изучать новые места и идеи. Он любил путешествовать и часто рассказывал нам истории о своих приключениях. Лалу глубоко ценил свою семью и сообщество, и ему доставляло огромное удовольствие заботиться о других людях, которые испытывали трудности. Он научил нас быть благодарными за те мелочи, которые у нас есть, и никогда ничего не принимать как должное.

Впрочем, Лалу не всегда был таким радостным. Мама рассказывала мне, что после войны ему пришлось довольно трудно. Как и другие, он многое потерял и безмерно страдал от этого. На пару лет он впал в глубокую депрессию, но после в нем что-то переключилось.

Он сделал запись об этом в дневниках, которые вел:

«Как и миллионы других людей, я узнал, что жизнь и смерть идут рука об руку. Есть старая песня, в которой рассказывается о крестьянине, повстречавшем таинственного человека верхом на лошади, который отдал ему приказ: „Ты должен добиться своего“. Всю свою жизнь я слышал внутренний голос, который диктовал мне, что „я должен добиться своего“. В моей жизни и в жизни тех, кто пережил ужасную Вторую мировую войну, нам множество раз приходилось повторять этот внутренний приказ, часто через силу. На протяжении всей моей жизни таинственный человек верхом на лошади был моим жизненным инстинктом и импульсом, который заставлял меня чувствовать, куда идти дальше. Я слышал, как его голос шепчет мне на ухо: „Борись и иди дальше“. Даже в самые трудные моменты, когда я был голоден, замерзал, был болен и подвергался преследованиям, я все равно слышал, как он говорит мне: „Ты должен бороться, ты должен добиться своего…“»

Конечно, у Лалу случались моменты грусти, он вспоминал о том, через что он и его семья прошли во время холокоста. Он никогда не забывал об этом и не преуменьшал страданий других людей. Но в какой-то момент Лалу принял решение оставить прошлое в прошлом и двигаться вперед, зная, что он «должен бороться», должен «добиться своего», если не ради себя, то ради своей семьи и своего сообщества. В какой-то момент он спросил себя: «Добился ли я своего?» В своем дневнике Лалу написал следующее: «Ответ не стоит того, чтобы над ним долго размышлять и философствовать». Он дописал: «Сейчас я смотрю на свою семью: жену, дочерей, их мужей, на внуков, – и ответ очевиден: борьба того стоила… Да, я действительно добился своего».

Он мог говорить о своих чувствах и о прошлом – часто с философской или культурной точки зрения, – не позволяя при этом случившемуся вторгаться в настоящее. Лалу решил полностью принять настоящее, с любопытством и благодарностью: он и правда был благодарен за все, что у него было, за то, что он жив, за то, что ему дали второй шанс.

Для меня Лалу стал источником вдохновения, всегда поощряя нас держать открытыми глаза и сердца в ожидании новых приключений, идей и полноты жизни. Лалу был не только свободен от страданий своего прошлого, он сделал шаг за его пределы.

В нашей общине было много таких же, как Лалу, которые верили, что их опыт придает их жизни больше смысла и цели и помогает им стать мудрее и добрее к другим членам общества. Были те, кто просто радовался жизни и был полон решимости добиться успеха, несмотря на то, через что им пришлось пройти. Было много и таких, как Нана, которые остались привязаны к своей боли и прошлому опыту. Все это завораживало меня.

Я хотела узнать, что удерживало одних в плену их травм, почему других едва затронуло, а третьи не только исцелились, но и преобразились.

Мое любопытство к человеческому опыту в конечном счете привело меня к получению докторской степени по клинической психологии с акцентом на травму и в особенности посттравматический рост. Хотя мне посчастливилось учиться у блестящих умов, чьи исследования в области посттравматического роста (ПТР) послужили основой для моих собственных изысканий. Большинство психологических исследований в этой области всегда были сосредоточены почти исключительно на негативных последствиях травмы, упуская из виду ее положительное влияние на нашу жизнь. Некоторые исследователи полагают, что рост, о котором люди сообщают после травмы, – это лишь их субъективное восприятие, что это не более, чем иллюзия или временное ощущение.