Боль (сборник)

– Я, конечно, страшно запаниковал, дружище! – сказал Боря, дожёвывая. – Наркотики! Для меня это всегда звучало как смертельная болезнь. Это то, что я ненавижу и ненавидел всегда. Вы когда по молодости траву курили, я всех и каждого был готов задушить… Не то что нюхать или, не приведи господь… – Боря быстро и схематично совершил крестное знамение. – А тут Митька!!! И весь ужас и ирония заключаются в том, что я его в Швейцарию и во все эти иностранные лагеря пихал из этого жуткого страха перед наркотой. Я его в Лондон отправил по той же причине. Лишь бы подальше от того, что я вижу и слышу здесь… Понимаешь?! Смотрел на него, когда он вернулся, и гнал мысли страшные… Ну худой, так попробуй-ка в Лондоне не исхудать, там же чего-чего, а еды нормальной нет как нет. Англичане – не про еду, сам знаешь. То, что Митька нервный и какой-то не такой… Ну, мало ли. Я с ним в последнее время почти и не говорил. Ругал только да пытался наказывать. Лишения всякие устраивал. Как узнал, что он много занятий пропускает, так сразу с репрессиями. Мне же из его университета письмо пришло… Ох, хорошо, что его в этот момент не было рядом! Я Митю ни разу в жизни не ударил… Даже сильно не шлёпнул… А тут мог бы. Меня из-за него такой гнев, бывает, душит – воздуха не хватает. Задыхаюсь. Сам виноват потому что. Сам. – Боря налил ещё по одной. – Но знаешь, Вадик, я его врать не учил никогда. И примера вранья не подавал. – Вадим только теперь заметил, что Боря хмельной. Он явно выпил, и немало, до его прихода. – Я как увидел, что он, мой Митя, глазами ёрзает, врёт, мямлит какую-то чушь… Так прям едва сдержался. Очень хорошо, что ты мне всё сказал, а то, чёрт знает, сколько я мог бы тянуть. Прекрасно ты, Вадик, поступил. Даже если твой диагноз и не подтвердится, всё равно вовремя. За тебя, друг мой старинный!

Они чокнулись, Боря выпил быстро, Вадим задумался над сказанным, а потом выпил до дна.

– Что ты про диагноз и о чём ты? – спросил Вадим. – Ты хотел встретиться и посоветоваться, так?

– Да-да… Вчера поговорили, и я сразу стал действовать. Переволновался страшно, – положив оба локтя на стол, быстро заговорил Боря. – Посоветовался с одним толковым парнем из наркоконтроля. Исключительно теоретически поговорил. Потом ещё с людьми. В Лондоне многое узнал… Сегодня послал Митю на медицинскую комиссию с утра. Сказал, что покупаю одномоторный самолёт, хочу его обучить им управлять, для этого, мол, нужна комиссия. Он, знаешь, безропотно поехал, сдал кровь, мочу, всё, как обычно. – Боря увидел, что графин с водкой почти опустел, прервал свою взволнованную речь, подозвал жестом официанта, показал, что надо графин пополнить, и продолжил: – Я думал, он засуетится перед медосмотром, испугается… Нет, спокойно, даже заинтересовался самолётом… Спрашивал, что да как, какой самолёт. А я же и правда беру «Цессну» одномоторную, на область. Хороший аппарат. Надёжный, как швейная машинка. Тут без обмана. Сам научусь и буду летать… Давай, Вадик, за детей наших и не наших! Сколько же из-за них самых диких переживаний! – Боря поднял рюмку, чокнулся с Вадимом, и оба выпили. – Короче, утром Митя прошёл осмотр, как положено. Посмотрел его лучший невропатолог, другие… Анализы все были моментально… Ты представить себе не можешь, Вадик, как меня трясло, пока я ждал выводов. Сидел, вспоминал Митю маленького, эти его ручки, голос… Вспомнил, как ему обувь покупал, малюсенькие такие сандалии… В общем, такое дело, Вадик: Митя ни на чём серьёзно не сидит. Анализы ясные, что употреблял, и разное, но уже десять дней минимум ни-ни. А то, что употреблял, – это не мрак.

– Точно? Ну дай бог, – вставил Вадим.

– Но другое ясно, – наклонившись через стол к Вадиму, сказал быстро пьянеющий Боря, – Митька, сынок мой единственный, вляпался в какую-то историю. В какую – ещё не знаю, но то, что куда-то он залез, и залез серьёзно, – это точно… – Боря перевёл дух и продолжил, отклонившись обратно. – Врачи сказали, что у него страшное нервное истощение, что он в ужасном эмоционально-физическом состоянии. Он что-то переживает, тревожится и, скорее всего, чего-то очень боится… Но, Вадик! Это же не наркота, это же не ломки, правда? С этим-то уж как-нибудь разберёмся… Как думаешь?

– Борь, мы со всем разберёмся! Главное, чтобы с нами не разобрались, – лишь бы что-нибудь сказать провозгласил Вадим и уже сам налил водки и поднял рюмку для тоста.