Боль (сборник)

Сначала у Генерала что-то там зачесалось, и он отпустил руки Хирурга и Вора. Вагонка тут же встала, как вкопанная, сильно качнув всех вперед. Генерал, быстро почесав свое что-то, опять судорожно схватил соседские руки.

И нам всем пришлось сильно поволноваться, куда двинется Вагонка – вперед или назад. Вагонка двинулась вперед, но не сразу после соединения рук, а лишь постояв какое-то время, как бы набираясь нашей человеческой энергии. Но вот она со скрипом тронулась и опять помчала нас по пустыне. Мы все от рывка вперед плотной угрюмой массой качнулись назад. Но никто не сказал Генералу ни слова.

Прошло часа два.

Многие захотели пить и есть. Мой Друг, совершая акробатические «па», свободной рукой пытался накормить и напоить всех желающих, извивая змейкой цепочку наших попутчиков. Но тут Висельник захотел сам схватить кусок еды пожирнее и побольше. Схватить-то он схватил, но Вагонка опять тут же встала.

Висельник напугался, бросил свой жирный кусок и судорожно схватил руки соседей – Штукатура и Безногого.

На этот раз Вагонка простояла в два раза дольше, чем при первой остановке. Многие стали ругать и обзывать Висельника, а затем и друг друга.

Наконец Вагонка тронулась. И опять вперед, а не назад.

Все пятьдесят глубоко вздохнули, а затем глубоко выдохнули и, сцепившись покрепче за руки, снова помчались через пустыню.

Мой ребенок утомился и уснул на моей груди. И мы все тоже стали подремывать, стоя тесно прижавшись друг к другу.

Вдруг слева от Вагонки показался живописный зеленый остров. От него прямо веяло благодатью. Высокие фонтаны воды, вина и нефти били высоко в небо. Райские птицы перелетали с дерева на дерево, блестя на солнце своим золотым оперением. Бравые генералы и адмиралы отдавали нам честь, соблазнительные девушки возлежали на холмиках из драгоценных камней и тонких кружев.

Вся наша команда на мгновение замерла, словно пораженная током, и тут же все повернулись ко мне с немым вопросом: «Что, уже приехали?»

– Нет, нет, я думаю, это только иллюзии наших желаний.

Друг мой добавил:

– Вы же видите, что наша Вагонка едет мимо.

И правда, наш единственный рельс вел нас мимо чудо-острова.

Нам поверили.

Никто не поддался на эту приманку и не отпустил руки соседа, чтобы сорваться в этот райский уголок в пустыне. Мы благополучно миновали этот остров наших желаний и иллюзий.

Вагонка мчалась дальше.

Близился полдень. Пустыня потихоньку закипала. Хотя наша скорость была приличной, ветра практически не чувствовалось. Запас воды у нас еще не кончился, но толку от нее было все меньше и меньше: вода тоже закипала. А пить горячую воду в страшную жару не совсем приятно и даже, я вам скажу, невозможно.

И когда мы уже, кажется, обезумели от желания испить хоть глоток холодной воды, вдоль пути нашего следования стали вырастать горы полиэтиленовых упаковок с запотевшими бутылками ледяной воды.

Все попутчики тут же отпустили руки и, выпрыгнув из Вагонки, бросилась за водой. Но сколько бы они не хватали эту влагу жизни, в их руках оставался только песок и жаркий ветер пустыни.

Я осталась в Вагонке и даже не пыталась уговорить обманувшихся бросить это бесполезное занятие, хотя и мне, и моему ребенку, и моему Другу тоже очень хотелось пить, и мы тоже бы побежали за холодной водой, если бы не были точно уверены, что это всего лишь мираж, возникший от нашего сильнейшего желания напиться.

Через некоторое время те, что спрыгнули, набегавшись до изнеможения вокруг Вагонки за миражами, попадали без сил.

Мы с моим Другом спустились на жаркую поверхность пустыни и стали потихоньку уговаривать наших заблудших попутчиков вернуться на место.

Из последних сил сжались руки, и все замерли, опять гадая, в какую сторону тронется Вагонка на этот раз. Тронулась вперед, причем, на удивление, очень быстро.

Я, полухрипя, полушепча пересохшими губами, еще раз напомнила своим попутчикам то, о чем говорилось им в начале пути: чем ближе к цели, тем труднее нам будет, так как пустыня, чтобы не допустить нас к финишу, будет считывать наши желания и посылать их нам в виде миражей и иллюзий. Ведь пустыня живет за счет этого, без нас она мертва, а с пленниками – жива. Поэтому нам надо терпеть и держаться вместе. Потеря хотя бы одного обрекает на смерть всех до единого. Если Вагонка встанет, а она встанет без энергии всех пятидесяти человек, мы все умрем в этой злобной и коварной среде. Сорок девять ее не стронут с места.

– Поняли? – спросила я попутчиков.

– Поняли, – закивали мне в ответ уставшие и измученные люди.

Еще часа два мы ехали спокойно. Только вздохи, слабые стоны и глухие проклятия в мой адрес раздавались в тишине.

Вдруг с криком: «Стоп!» подпрыгнул Кладоискатель, отпустив руки соседей.

Вагонка резко встала, больно ударив нас друг об друга.

– Стоп! Я приехал! Я вижу клад!

И он, подобрав с пола лопату, которую взял с собой в дорогу, спрыгнул и во весь дух помчался к горизонту.

Все это произошло так быстро и неожиданно, что никто не успел среагировать, даже я.

А Кладоискатель бежал и бежал. У самого горизонта он резко остановился и стал копать.