Боль в твоем сердце

Малосимпатичная энергия подавления стрессов носит симпатичное название – самоуверенность. Так ее назвали по внешним признакам. Самоуверенный человек ни в чем не сомневается и считает себя непогрешимым. Если он абсолютизирует материальность, то, встав из-за обеденного стола, он бросается работать, поскольку твердо знает, что если не сделает он, то не сделает никто. Поначалу стресс проявляется в виде самовосхваления, а со временем, усиливаясь, – в виде порицания окружающих. Радость от собственной беготни оборачивается печалью из-за того, что никто не помогает. Когда в семье, школе либо рабочем коллективе заводится человек, который хочет все делать сам и беспрестанно талдычит, мол, кто же сделает, если не он, то вскоре, опасаясь этих слов, Вы начинаете его ненавидеть и в знак протеста перестаете делать даже крайне важные дела. Человек, который выполняет за других их работу, не в состоянии справиться с собственными ответственными заданиями. В интересах коллектива Вам приходится делать работу за него, и вскоре Вы начинаете мыслить точно так же, как и он.

Вспомните свое детство, и Вы поймете, откуда у Вас взялся данный стресс. Если бы не сигналы со стороны моего желудка, я бы так и продолжала заниматься делами, что казались мне важными. Я ведь не трублю на всех перекрестках, что мне приходится делать дело за других. Наоборот, во мне ширится протест против такого положения дел, поскольку моя мать изо дня в день судила да рядила по этому поводу, распаляясь в жалости к себе. Напомню, что если ребенок дает себе клятву никогда не быть таким, как мать, он полностью подавляет в себе соответствующий материнский стресс. Окружающие говорят о нем, будто он и не ребенок своей матери.

На деле же стресс подавляется до тех пор, пока не перехлестывает через край. Будучи внешне полной противоположностью матери, ребенок боится выплеска материнских эмоций, вызванных ее стрессом, а также выплеска эмоций со стороны подобных ей людей. Своим страхом он лишь провоцирует их к этому, вбирает в себя выплеснувшуюся из них энергию, та становится его собственной, и так раз за разом, покуда не наступает предел, и человек взрывается. В итоге он уподобляется матери, и его стресс, в зависимости от уровня развития, либо выплескивается на других, как это происходило у матери, либо копится внутри из соображений приличия.

Точно так же превратно действует на нас отец, если считает, что ему приходится все делать, так как никто ничего не делает. Окружающая среда вносит еще и свою лепту. Чтобы от всего этого спастись, человек заставляет себя развиваться, поднимается на чуть более высокий уровень и обнаруживает, что никто не умеет того, что умеет он. Подсознательная мысль о том, что всеобщий уровень возможно поднять, лишь шагая общим строем, и рождает у человека желание, чтобы все последовали за ним.

Поскольку каждый человек бредет в своей духовной темноте, пристально вглядываясь под ноги в поисках собственного пути, он не видит света, которым делится с ним ближний, и не умеет им воспользоваться для обретения себя. Ближний же пугается того, что его светом пренебрегают, и начинает навязывать его другим. Много ли света, мало ли – речь сейчас не об этом. В человеке растет убеждение, что он-то и должен это делать, ибо никто не делает.

Как и остальные стрессы, данный стресс имеется у каждого человека. Нет смысла обвинять других, поскольку в других мы видим собственное отражение. Чем лучше я хочу быть, тем больше во мне этот стресс. Хорошая сторона этого плохого состоит в том, что большой стресс позволяет мне преодолеть большую ступень на пути развития, если только я раньше не помру. Это значит, кто берет на себя слишком много, тот не одолевает ступени и будет вынужден повторить попытку в следующей жизни. Путь к усвоению каждого стресса состоит из череды ступеней. Один стресс мы преодолеваем, шагая по ступеням твердо и решительно. Другой стресс выбивает нас из сил. К третьему мы и не пытаемся подступиться. Устремляясь к четвертому, преодолеваем несколько ступеней. Каждый из нас движется по-своему.