Боль за закрытой дверью

— Я старался быть всё время рядом, но в тот день, отец завалил меня работой. Я уверен это мама виновата, это она пропустила момент когда Софи стало плохо. Из-за своего чертова клуба благородных дам. В итоге я потерял и любимую женщину и своего ребёнка. Знаешь в тот день я пытался повеситься, а отец не дал. И вместо того, чтобы поддержать меня, он отчитал как ребёнка, словно я не любимую потерял, а какую то безделушку, которую легко можно заменить и забыть. Сказал что я слабак пускающий слюни. И знаешь после этих слов чувство сострадания пропало напрочь, не важно к себе или к другим. Никто кроме меня не страдал по моей Софии, ну кроме ее родителей конечно. Так почему же я должен был сочувствовать другим? Я чем мог помогал семье жены, а сам переехал в столицу. В то время показывать власть насилием было нормально и я втянулся. Влазил в самые грязные игры, за место под солнцем. Два раза был ранен почти смертельно. Но всё же, меня удавалось спасти. Мне было больно, очень больно и в какой-то момент я понял, что эта боль приносит мне удовольствие. Столица, как известно место порока и я начал пробовать новые удовольствия и втянулся. Правда один минус был, в одной резне меня ранили в пах и с эрекцией начались проблемы. Поэтому я нашел другие пути удовольствия. Посчитал, что это Всевышний мне указывает, что больше кроме моей Софочки я женщиной больше ни одной в жизни не возобладаю. Меня вполне устраивало то, что происходило в жизни и без классической близости. Каждый раз разная проститутка играла со мной и подписывала контракт о неразглашении. Если я узнавал, что она имела неосторожность кому то рассказать, то тут же ее ликвидировал, парочку убил остальные, как скот просто стали бояться. Потом узнал, что за черти в тихую дербанят мою фирму. Феликс нашёл лоха, на которого можно будет свалить вину, а затем классическое возмездие. Как ты поняла речь о твоем муже, бывшем муже. Еще и тут ты такая наглая, такая милая, такая прекрасная. Врываешься в эту сауну с желанием спасти его любой ценой. Как можно было удержаться и не предложить тебе игру, ведь в тебе всё вмеру: грубость, нежность, грация и дерзость. Я люблю тебя моя дорогая Маргарита, уверен что люблю. Но так же я чувствую вину, как перед тобой так и перед Софией. Я не хочу чтобы она там на верху думала, что я забыл о ней, но и не хочу чтобы ты думала, что она важнее тебя — он говорил не оборачиваясь смотря в одну точку, явно его эти мысли сжигали изнутри уже не первый день.

— Я не ревную и ценю твою память о ней. Спасибо что рассказал. Как и обещала я больше не заходила в эту комнату. Это твоя память. Конечно мне будет приятно если ты позволишь мне быть частью тебя, разделить с тобой это горе. Навещать вместе с тобой их могилу, проверять уборку этой комнаты.

— Не хочу — произнес Филипп.

— Я не хочу чтобы эти вещи дальше служили для меня напоминанием об этой боли. Я принял решение осводить эту команду. Вещи раздадут или выкинут, мне не важно.

— Нет! — воскликнула я

— Не смей трогать! — рявкнула я.

Филипп удивлённо на меня обернулся.

— Не знаешь как избавиться от боли, преврати ее в счастье. Пускай наш малыш ляжет в эту кроватку, наденет эти пинетки.

Филипп непонимающе несколько раз моргнул.

— Я конечно хотела торжественно сказать, но да ладно будет так. Я знаю пол ребёнка и решила, какое мы дадим имя.

Филипп продолжал вопросительно на меня смотреть.

Я положила руки на живот.

— Знакомьтесь София Филипповна Ваймер

На глазах Филиппа заблестели слёзы.

— Я тебя не заслуживаю… Когда уже можно начинать на тебя молиться? — с улыбкой трясущимся голосом произнёс он.

— Потом после родов обязательно дам отмашку — с улыбкой произнесла я и расставила руки для обнимашек, куда Филипп с удовольствием встав с пола отправился.

Время шло стремительно, роды прошли легко и замечательно, чудесная девочка пятьдесят сантиметров и весом в три с половиной килограмма, но всё же восстановление мне дается с трудом. Вокруг меня носятся несколько гувернанток, которых Филипп нанял в помощь мне и бабе Любе. Но каждую свободную минуту, он проводит с нами.

— Отдай ребёнка матери — насмешливо произнесла я наблюдая, как Филипп качает Софию.

— Тише, разбудишь принцессу. Еще успеешь с ней набыться, а я уже старый, когда ей исполнится двадцать, так вообще буду трухлявый дед. Ну почему я не встретил тебя хотя бы на десять лет раньше⁈ Сейчас я как никогда не успеваю за временем. Оно летит и я боюсь что-то пропустить. И вообще тебе пора вниз. У тебя там гости — шепетом проговорил Филипп и я совершенно не понимая о чем он пошла к лестнице.

Уже спускаясь в гостиную, я поняла о ком речь. Они шёпотом переговаривались друг с другом.

— Сыночки! — я бегом спустилась и обняла своих уже взрослых любимых мальчиков. Мы долго болтали, они рассказывали о своих успехах в учёбе и о трудностях с которыми столкнулись. Про сокурсников и преподавателей. Я так уже успела по ним соскучиться, что старалась не пропускать ни одной детали их рассказов.

— А где наша маленькая сестричка? Так хотим на нее посмотреть — сказал Максим