Болатбек

— Вот и мне сестра то же самое говорит, — не выдержал Болатбек.

— Как то же самое? — удивился Кадыркул. — Ты что, собрался воевать с кем-нибудь? С врагами?

— А мы чего, по-твоему, делаем? Разве Егор Сергеев не враг? Или этот… помнишь, я тебе рассказывал? Жексен… Не лучше тех, про которых в сказке… Ладно, читай дальше.

— А как у меня получается?

— Здорово. Не скажешь, что недавно читать научился.

Кадыркул продолжал:

Сказал Хасен: «Коль промедлю тут,
В рабство пленников продадут.
Нет, не могу я подмоги ждать,
Должен тотчас им свободу дать!..»
Как старики ни просили его,
Больше не слушал он ничего,
Меч пристегнул, доспехи надел,
Свой разоренный аул оглядел,
«Ждите, — сказал, — аксакалы, меня
Мы возвратимся к исходу дня!..»

Кадыркул остановился.

— Вот, сколько читаю, никак понять не могу, — сказал он. — Где же Хасен меч взял?.. Ведь враги все оружие забрали — так в начале сказано.

Болатбек подумал немного.

— Ну… могли не все увезти. Темно было, ночь… Всего не увидишь… А потом, может, у него меч и доспехи спрятаны были. Я б на его месте обязательно спрятал. Чтоб не украли.

— Как мой дядя Каражан прячет… свою серебряную сбрую, да? — спросил Кадыркул. — И деньги?

— Сравнил тоже, — обиделся Болатбек. — Твой Каражан от жадности прячет, а я для дела… Читай дальше.

…Мчится, как ветер, свищет камча,
Гневной отвагой горит его взор;
Вот доскакал —
И ударом меча
Снял он мгновенно вражий дозор.
Пленников быстро избавил от пут,
Колья и камни схватили они…
Вот уж враги отовсюду бегут —
В злобе великой были они.
Жаркая схватка неравной была:
Камни и колья против мечей,
И в рукопашной кровь потекла,
Щедро окрашивая ручей.
Но воля к свободе сильнее стократ
Любого оружья, мечей или стрел:
Ни злата не нужно ей, ни наград,
А если ты к тому же и смел
И стать рабом ни за что не хотел,
Нет для тебя никаких преград;
И рядом с братом сражается брат
И вот уже враг отступить готов,
Он лишь огрызается из-за щитов,
Он духом пал, и его отряд На мировую пойти бы рад,
Но нет пощады ворам ночным;
Уж не разбойничать больше им,
Не обездоливать мирный народ,
Не множить несчастных вдов и сирот…

Победой полной окончен бой,
Счастливый едет Хасен домой,
Над ним сияет свод голубой,
Степное солнце огнем горит,
И песню победы поет джигит.
Но вдруг откуда-то из-за скалы
Змеиный слышится свист стрелы —
Для дела черного рождена,
В спину вонзилась ему она.

Тихо сползает Хасен с коня:
«Вражья рука достала меня,
Я умираю, но не умрет
Мною от рабства спасенный род!»
Похоронили его друзья,
В землю зарыли его друзья,
Но до сих пор он известен всем —
Юноша храбрый, джигит Хасен;
Жизни своей он не пощадил,
Братьев от рабства освободил…

Кадыркул захлопнул книгу. Некоторое время мальчики молчали, и в тишине стал слышнее ветер, расшумевшийся с приближением вечера.

Потом Кадыркул снова открыл те же самые страницы. Он готов был читать еще и еще, но в потемневшем воздухе было уже трудно разбирать буквы.

— Какой злодей! Свинья поганая! — выругался он с горечью и отложил книгу. — Не мог в честном бою победить, так, надо же, из-за угла выстрелил. В спину…

— Тише… — прервал его Болатбек. — Видишь, вон повозка едет… Это не Каражан там? Как думаешь?

Кадыркул вгляделся.

— Да… Пойдем отсюда.

— Куда он, на ночь глядя? — сказал Болатбек. — Интересно… Посмотрим, а? Не боишься?

— Еще чего? — обиженно сказал Кадыркул.

Мальчики быстро поднялись с земли.

18