Болдинская осень

Алла взяла себя в руки. Этот раунд она проиграла. Пока надо затаиться, прикинуться белой и пушистой и постараться ни с кем не поссориться. Вдруг Матвей так разозлится, что подаст на развод? Этого ей не надо. Хватит с нее Романшина. Тогда она была молодой, а сейчас… скрывать возраст все труднее и труднее. Матвея потерять нельзя, но и оставить замарашку безнаказанной тоже нельзя. Алла умная, она что-нибудь придумает. Проиграть сражение – это еще не значит проиграть войну. Алла пошла в ресторан и села рядом с мужем.

24

В ресторане вся компания сразу накинулась на еду. Где-то через полчаса винные пары и наступившая приятная сытость привела всех в благодушное настроение. Зазвучали шутки и смех. Душой всего застолья стал Семечкин. Он очаровал всех. Иван Иванович знал бесконечное количество смешных историй из жизни ученых, и не только их. Не стесняясь, говорил об окружающей жизни и слугах народа правду, причем остроумно и с блеском, даже иногда употребляя ненормативную лексику. Взгляд на жизнь у Семечкина был несколько эксцентричным, но слушать его было чрезвычайно интересно и весело. Больше всего Нилова с Ветровым удивило то, что академик радуется тому, что появились эксперименты, противоречащие закону, который он открыл в молодости и благодаря которому стал академиком.

– Ну и что прикажете мне, молодые люди, делать в моем возрасте? Бронзоветь? Сидеть в президиуме и слушать всякую чушь? Я уже думал, все: жизнь закончена, осталось тихо ждать, когда в «Википедии» появится вторая дата рядом с датой рождения, а тут… Леночка с Раечкой со своими экспериментами. Раечка моей аспиранткой была, талантливая девочка. Я еще в те годы понял, что из нее толк выйдет. Ну, а Леночка – бриллиант, который мне жизнь на старости лет подарила. Вы подумайте, девочки статьи писали, а их моим же именем заворачивали. Чуть ли не в занятии лженаукой обвиняли!

Максим заерзал: «Иван Иванович, я же покаялся…»

– Молчи и терпи, порку заслужил. Хотя перемены к лучшему заметны. Может, со временем и вспомню, что ты тоже моим аспирантом был. Мы сейчас с девочками ответ Чемберлену готовим, всем этим индюкам надутым – бомба будет. Я похулиганить люблю.

Елена счастливо улыбнулась. Максим тоже был доволен. Среди авторов бомбы стояла и его фамилия, правда, самой последней. Обидно, конечно, что впереди него Полянская фамилии своих аспирантов поставила, но это ерунда, Максим это как-нибудь переживет, а в будущем поборет. Главное, он не остался за бортом и с Полянской вроде отношения наладил. Если с Еленой по работе говорить, она ничего, в бутылку не лезет, даже помогает. Мозги у нее варят. Полянская Максиму ценный совет дала, что с мусорной темой делать, и на свой прибор пустила. Получилось круто. Максим даже о докторской задумался (про себя, конечно). Кому-то о докторской говорить еще рано. Семечкин, когда результат увидел, даже не поверил, что это сам Максим придумал. Пришлось признаться, что идея Полянской. Семечкин нормально отреагировал, посоветовал только не забыть включить Елену в авторы публикации.

– Иван Иванович, – спросила Эмма, – а почему только сейчас выяснилось, что при некоторых условиях Ваш закон не работает?

– Деточка, так техника эксперимента в наши дни была увы и ах по сравнению с тем, что сейчас у Леночки. Разве раньше мы могли такие эксперименты ставить? Ну а потом, я в молодости исходил только из законов биологии. А Леночкин брат, Майк, с женой мне объяснили, что надо принимать еще в расчет законы физики. Сейчас по вечерам физику штудирую, пока по школьным учебникам. Туго идет, но прогресс есть.

Алла сидела, слушала весь этот словесный понос академика и злилась. Прямо панегирик про замарашку сочинил! Влезть в разговор и сгладить впечатление от происшедшего в фойе у Аллы никак не получалось. Хотела руками, или, точнее, устами, жены Макса – Нинки – над Еленой поиздеваться, но потерпела фиаско. Нинка категорически отказалась. С нее хватило анонимок. Эмка, гадина, припугнула Нинку разбирательством с ФСБ. Дура, кто ее тронет?

– Георгий, а дети у тебя такие же талантливые, как родители, или на них природа отдохнула? – Алла не смогла удержаться, чтобы не сказать гадость.

– У нас с Еленой дети как дети, для нас – самые лучшие, для остальных – обыкновенные.

– Сын тоже физиком стать хочет?

– Нет, он у нас в Елену и тещу, биологией и медициной интересуется.

– Интересно, интересно, – подключился к разговору Семечкин, – он в каком-нибудь кружке занимается?