Болельщик

Бронсон играет ужасно, но и Кевин Браун ничем не лучше. «Кевин», – скандируем мы. Джетер допускает ошибку, которая приводит к очку, вот мы и кричим: «Джееее-тер! Джееее-тер!» (На поле он играет ужасно, рассеян, как и весь сезон, отчего все громче слышатся голоса критиков с требованием поставить на позицию шорт-стопа А-Рода, но у Джетера нет той быстроты реакции и скорости, которые необходимы на третьей базе, а перевода на вторую он не потерпит.) После Бронсона мы выставляем на питчерскую горку наших худших сменных питчеров, словно Кома сдает игру… как будто ему хочется, чтобы счет стал 0:3. Странно.

Матсуи приносит пять очков. После того как накачанный стероидами Шеффилд отправляет мяч за пределы поля, число зрителей на трибунах начинает катастрофически уменьшаться. В Малой лиге есть правило: как только преимущество достигает десяти очков, игра заканчивается, но не здесь, и, чтобы спасти наших настоящих сменных питчеров, Уэйк вызывается поработать несколько иннингов, а это означает, что завтра стартером будет Лоуве (гораздо лучше, думаю я, с учетом того, как Уэйк подавал весь сезон). Но вместо того чтобы сдержать «Янкиз» и позволить нам вернуться в игру, Уэйк разрешает раннеру, который попал на базы стараниями Лесканика, принести очко, а потом отдает еще пять, в результате чего «Янкиз» становятся недосягаемыми. Эмбри выглядит плохо, и тогда Франкона оставляет бедного Майка Майерса играть против правшей в девятом иннинге, чего раньше никогда не случалось. Майерс, однако, справляется и не отдает ни очка, но счет к тому времени уже 8:19.

Это ужасно, это унизительно, а хуже всего перемена отношения болельщиков к Марку Беллхорну. Они безжалостно освистывают его за ошибку, которая приводит к потере очка, а потом продолжают освистывать всякий раз, когда подачами его выбивают из игры. Как будто они не помнят, что именно Меткий Марк удержал нас на плаву в апреле и мае. Это неправильно, и такое отношение злит меня больше, чем «Янкиз», которые попадают на базы после болов, или Матсуи, отправляющий мяч за ограждение поля и увеличивающий отрыв до неприличных десяти очков.

17 октября

«Янкиз» играли. «Сокс» довольствовались ролью мальчиков для битья.

В отель я попал только за полночь и сделал лишь короткую запись в дневнике («„Ред сокс“ проиграли. Ужасно»), прежде чем свалиться в постель, где меня ждали шесть часов беспокойных снов[152]. Поднялся в семь утра, надел спортивные шорты и новую рубашку с надписью «ИОКИЛИС» (подарок Стюарта О’Нэна, благослови его Бог) и пошел в соседний бар-кафетерий за апельсиновым соком и круассаном. Я не стал покупать «Глоуб» в газетном киоске в вестибюле отеля и, конечно же, не включил «Спортивную панель», когда вернулся в номер. Включил только новостную программу с «бегущей строкой» в нижней части экрана, и лишь на короткое время, чтобы подтвердить для себя окончательный счет вчерашнего кошмара. Затем выключил этот чертов «ящик» и сделал зарядку без информационной поддержки: никакого спорта, никаких опросов общественного мнения, никаких репортажей о бомбардировках Багдада.