Болеро Равеля. Неожиданный финал

С разрешения кудесника-хирурга, вовсе излеченная Стана приобщилась к записи в тот же день, после обеда. Разумеется, ее партнером стал Георгий. Любо-дорого было глядеть, когда шли они, гуляючи, по главной аллее, под большими каштанами: она в розовом платье и мантилье, с легким зонтиком-омбрелькой, он – в гвардейской зелено-красной форме, оба совсем новые для меня, на диво картинные и внушительные. Георгий изображал приятеля главного героя, молодого офицера, наивного и петушистого, Стана же – наперсницу героини, забавную в своем наивном романтизме дочь соседа-помещика. В дальнейшем подпоручику-Георгию суждено было вместе с нами отправиться на войну. Такая симметрия двух влюбленных пар, напоминавшая оперетту, казалась мне банальной, но я молчал, ибо сын мой с невестою старались от души…

Тайное наше с Елизаветой венчание было записано в церкви, к той же барской усадьбе принадлежавшей, с колоннадою не хуже дворцовой и двумя белыми часовнями по сторонам, наподобие башен. Внутренность храма внушала скорее веселье, чем более святые чувства, ибо сплошь покрыта была узорами из крестов и роз по нежной лазури, и даже строгие лики мучеников в сем окружении казались беспечнее обыкновенного.

Касательно же того, что являл собою обряд, над нами исполненный, мучили меня двойственные чувства. Если священник сей дряхлый, в своем облачении равно подходивший и восемнадцатому веку, и двадцатому, вправду иерей, в сан рукоположенный, – то, получается, и брак наш с Елизаветою действителен, коего "человек да не расторгает". Сколь истово возглашает он, покуда мнимый брат невесты, Михаил, вместе со Станою держат над нами венцы: "Господь Бог наш, славою и честью венчай я!.." Но нет, подобное счастье вряд ли возможно: ведь мы с Елизаветою не обменялись ни словом о любви, ни малейшим намеком на какие-либо особые между нами отношения. Стало было, и священник сей не иначе, как актер, и брак, ныне заключаемый, сплошь лицедейство.

Однако грустные мои мысли скоро приняли иное направление, поскольку все же рядом стояла Елизавета, одетая под венец в белый роброн с кружевами, осыпанная драгоценностями… Кровь во мне волновалась все сильнее, я чувствовал себя как бы в бреду. Когда же, по окончании обряда, впервые коснулись моих губ губы возлюбленной и я поцеловал ее, как жену свою, словно темнота охватила меня, и лишь великим усилием воли удержал я себя от беспамятства.

После всех обыкновенных поздравлений, хотя и от немногих свидетелей, записан был эпизод, подтверждавший тайность брака: озираясь и прикрывая лица, сели мы в карету, и оная, с занавесками, плотно задернутыми, с места взяла в галоп. На сем все актерство и завершилось; уже просто пользуясь предлогом славно попраздновать, возвращались мы аллеею ко дворцу, разнообразя свой путь шутками и смехом.

По истинно летней погоде стол был накрыт под деревьями. Лишь для приличия выпив по бокалу шампанского, приняв новые поздравления, мы с Елизаветою удалились от дворца. Невзирая на нынешнее обманное тепло, осень брала свое, и в пятом часу пополудни начало быстро вечереть; но еще различали мы на ветвях каштанов повторный цвет, произведенный деревьями, будто поверившими в весну перед зимою… Жена моя – согласно фильму или доподлинная? – шла рядом со мною, обеими руками обхватив мою руку и снизу заглядывая мне в лицо. Пытался я изобразить в ответ улыбку, но, видимо, делал сие столь ненатурально, что Лиза, вдруг рассмеявшись, молвила:

– Гляжу я на вас, друг сердечный, и вижу: свет для вас помутился, и более не ведаете, во сне вы или наяву…

– Так пояснили бы, что к чему, Елизавета Артемьевна, а то и вправду скоро лишусь рассудка!

Потершись щекою о мое плечо, она отвечала:

– Что я могу вам пояснить? Знаю лишь, что любы вы мне, что и меня душою выбрали с первой минуты. Воистину, сам Господь нас сочетал! До поры сомневалась я, как, верно, и вы, уж не впрямь ли только для фильма было разыграно сие венчание? Но теперь знаю, мы вместе на всю жизнь…

Ответив на сии слова единственно достойным их образом, то есть Лизу мою поцеловав, затем я сказал:

– Неужто до сих пор полагаете вы, что здесь и впрямь записывается видеофильм? И ничего иного не чувствуете в происходящем?..

Несколько шагов Лиза прошла молча, потупив очи долу и удлиняя свои шаги, дабы ступать в ногу со мною. Затем сказала:

– Признаюсь, друг мой, и мне чудится некая загадка, вроде как заговор тайного общества… Как и вы, приглашена я была в "Астрею" неожиданно, режиссера сего пресловутого не видела, до сих пор ничего о нем толком не знаю; просто стыдилась признаваться в незнании…

– Но подумайте, какова должна быть сила, всех, здесь находящихся, выбравшая из миллионов и расставившая наподобие шахматных фигур! Она, сила эта, и нашу с вами встречу на набережной, и все последующее устроила. А в то, что здесь видеофильм записывают, и мое назначение сочинять диалоги, мне уж и вовсе не верится. Должна, должна быть иная цель у сего режиссера… которого вернее было бы назвать демоном!