Болеутолитель. Темное

Когти птерозавра схватили ящик, обитый железом. Просачивающийся из него запах древнего смертоносного вещества наполнил ноздри Барби сладковатым ядом. Само прикосновение к ящику вызвало дрожь и страшный озноб. Крылья парализовало, но Барби вцепился в него изо всех сил.

Ящик, вырванный из пальцев Сэма Квейна, рухнул вниз. Безжизненный Барби падал вместе с ним до тех пор, пока тяжелая ноша не выскользнула из его онемевших когтей. Тогда он судорожно раскинул болевшие крылья, чтобы задержать падение, и огромными глазами стелил за исчезающим в бездне ящиком.

Далеко внизу ящик ударился о выступ и разбился на деревянные осколки и деформированные куски белых пластов серебра. Барби видел оружие из черненного серебра, рассыпающиеся обломки желтой кости и дискообразный объект, со зловещим фиолетовым блеском, более вредным для глаз ящера, чем дневной свет.

Это ужасное свечение напомнило ему описание атомной аварии в Лос-Аламосе, при которой экспериментатор погиб.

«Разве реактивный уран, — подумал он, — более опасен, чем серебро? Если так, ведуны в целях атомной безопасности своих современников должны следить, чтобы никто из таких людей, как Квейн, не имели его в своем распоряжении».

Светящийся диск разбился об утес, и его остатки вместе со скелетами ликантропуса, старым серебряным оружием и всем остальным превратились в пенистый грязный хаос, сливаясь со скалами и водой разбухшего залива.

К чешуйчатым крыльям Барби вернулась жизнь. Он тяжело захлопал ими, удаляясь от облака зловония, издаваемого разбитым диском. Все еще потрясенный и слабый, он неуклюже приземлился на утес, возвышающийся над клокочущим потоком, Эйприл Белл соскочила с его спины.

— Ты был превосходен, Барби! — В ее голосе звучала бархатистая нежность, — Камень был для нас единственной реальной опасностью, и ты один из клана оказался достаточно сильным, чтобы овладеть этим ящиком. Смертельные эманации Камня парализовали бы любого из нас, прежде чем мы приблизились бы к нему.

Он поежился от удовольствия, когда ее наэлектризованные пальцы почесали его вздымающийся чешуйчатый бок.

— А теперь давай-ка докончим работу и убьем Сэма Квейна.

Уцепившись дрожащими когтями за мокрый выступ, на котором он примостился, Барби отрицательно покачал длинной бронированной головой.

— Какое зло может причинить Сэм? — запротестовал он решительно. — В ящике были его оружие и единственные доказательства, которые он мог предъявить, чтобы получить поддержку. Сейчас он просто обычный беглец от закона, подозреваемый в трех убийствах. Без этого ящика его рассказ покажется чистым безумием, и такие ведуны, как доктор Гленн, могут позаботиться о нем.

Он дотронулся до девушки длинным кожистым крылом.

— Предположим, он удерет от людей шерифа. Предположим, он достаточно глуп, чтобы попытаться рассказать свою историю. Или, скорее, написать ее. Возможно, какой-нибудь опрометчивый редактор осмелится издать ее, замаскировав под вымысел. Стоит ли ведунам беспокоиться?

Я думаю, нет. Ведуны-критики, без сомнения, расценят ее как тривиальную фантазию об эскапистах. Допустим, она попадет в руки такому выдающемуся психиатру, как доктор Гленн. Я вижу его сонную улыбку. Возможно, он скажет: «Интересный случай» и лениво пожмет плечами.

Другой такой же уважаемый ведун, может быть, добавит: «Картина реальности в искаженном представлении развивающейся шизоидной личности; автобиография психического расстройства». В заключение он, возможно, скажет, что легенды о вампирах были для людей в течение многих тысяч лет условным выражением чувства агрессии и вины. Кто поверит перед лицом такого угодливого изощренного скептицизма? Кто смеет поверить?

Птерозавр подобрал свои сложенные крылья, втянув их в чешуйчатые плечи.

— Давай забудем Сэма Квейна — ради Норы.

— Значит, опять Нора Квейн?

С лукавым негодованием Эйприл Белл выскользнула, извиваясь, из его ласкающих черных крыльев. Ее белое тело уменьшилось, голова удлинилась и заострилась, волосы превратились в шелковистую шерсть. Только злобные зеленоватые глаза волчицы остались прежними и вызывающе светились.

— Подожди меня, Эйприл!

С беззвучным смехом она убежала от него вверх по темному лесистому склону, куда не могли проникнуть его крылья. Но теперь превращение было легким. Барби заставил тело ящера принять форму огромного серого волка. Он уловил манящий возбуждающий запах белой самки и последовал за ней во тьму.

© М. Джокер, Росич, 1994