Болевой прием

Именно это мне и нужно. Хотя они, конечно же, могли послать меня куда подальше. Сейчас я изображаю местную проститутку, волосы распущены, шорты больше напоминают плавки. Собственно говоря, мой визит в номер – это первичная разведка с тремя банальными вопросами: «кто», «где», «когда». Ответы не заставили себя ждать. Вот сам Гамаль. Он сидит в кресле, причем так, чтобы из окна его не было видно, это уже профессиональная привычка. Славянин встал у меня за спиной. Он не очень высок, но в движениях угадывается его знакомство с боевыми единоборствами, на руках татуировки, но не блатного содержания. Здесь же третий – этот повыше и пошире и самого Гамаля, и его телохранителя-славянина. Лицо смуглое, глаза скрыты за черными очками. Он точно каменный, но такие обычно мгновенно выхватывают оружие и стреляют без промаха... Больше никого, дверь туалета чуть приоткрыта, он пуст. Если моя догадка верна и Гамаль лично прибыл в Россию, чтобы заполучить Павла Шорникова и отдать деньги Графу, то трех человек для такой акции маловато.

– Мне сказали, что вас будет пятеро, – начала я.

– Кто сказал? – спросил славянин.

Казалось, он единственный, кто способен разговаривать, остальные глухонемые.

– Кто-кто! – огрызнулась я. – Ну, заказ кто из вас делал?

Славянин переглянулся с Гамалем и вторым телохранителем. Те продолжали хранить гробовое молчание. Славянин едва заметно передернул плечами. Дескать, вы не в курсе, я тоже, что будем делать?

– Хоть бы коньяку предложили, – решила форсировать события я, усаживаясь в пустующее кресло.

– Пить вредно, дэвушка... – выдавил наконец из себя Гамаль с характерным мерзким акцентом.

Казалось, меня для него уже нет, я говорящий труп, какое-то недоразумение. Второй телохранитель поднялся во весь свой двухметровый рост. Славянин подошел почти вплотную.

– Вы чего?! – обиженно надула губы я.

– Ладно, оставьте! – скомандовал своим Гамаль, не повышая при этом голоса.

Проститутки ему в данный момент не требовались, он ждал кого-то поважней. Славянин сделал шаг назад, второй остался на месте. Между тем мое время истекало. Если в течение минуты я не выйду из номера, должен был начать действовать Хмурый.

– Вы придурки?! – пошла на откровенное обострение я.

– А ну брысь отсюда! – Славянин схватил меня за шею и одновременно за волосы, рванул так, что я вылетела из кресла в коридор.

– Козел! – только и произнесла я.

– Тебе сказано, брысь!

Следующий тычок я получила по мягкому месту, взвизгнула и потеряла равновесие. Тяжелый ботинок славянина почти коснулся моих ребер, но я сумела поймать его ступню и резко рвануть на себя и вверх. Успев выкрикнуть матерное ругательство, телохранитель рухнул на пол. И тут я увидела, как за окном появилась фигура Хмурого с пистолетом-пулеметом. Второй телохранитель успел обернуться, но почти одновременно с появлением Сергея я выхватила свою бесшумную «грозу». Хмурый уложил успевшего достать оружие второго телохранителя, я же выстрелила в лоб Гамалю, который лишь собирался подняться в полный рост. Второй выстрел сделать я не успела, быстро пришедший в себя славянин сумел выбить у меня из рук пистолет. Одновременно он выхватил свой и выстрелил в Хмурого. Сергей висел за окном на нехитром альпснаряжении, упершись правой ногой в боковой выступ окна. Это позволило ему уклониться вбок и выстрелить почти одновременно с телохранителем.

– Надо же, этот парень из милицейского спецназа, из СОБРа, – Хмурый разорвал ткань спортивного костюма на мертвом славянине и разглядел татуировки. – Бывший, разумеется... Бывает же такое! Таких живыми не возьмешь.

Я обвела взглядом поле битвы. Гамаль мертв, телохранители мертвы. Наш расчет взять «языка» не оправдался... Оконное стекло разбито вдребезги. С минуты на минуту горничные могут вызвать милицию. Наверняка слышали выстрел, который успел сделать бывший собровец, его пистолет не был снабжен глушителем.

– Четвертый на чердаке, – подвел окончательный итог подполковник.

Перед тем как забраться на крышу и с нее с помощью альпснаряжения спуститься на второй этаж, Хмурый засек прохаживающегося по коридору четвертого телохранителя, который контролировал выход на крышу. К допросу он также теперь был непригоден.

– Дело сделано, – кивнула я на Гамаля, и у меня опять возникла в памяти та видеозапись, где улыбающийся бородатый изувер резал горло плачущему восемнадцатилетнему пацану.

– Уходим! – поддержал меня Сергей.

В голове вертелось, что должен был быть пятый, Гамаль всегда действовал в боевой пятерке. Но искать его было сейчас недосуг. В конце концов, задание выполнено, полевой командир уничтожен.

Мы стремительно двигались по коридору первого этажа, когда перед нами вырос старший лейтенант Пирогов. Он нервно теребил запотевшие очки.

– Простите, тут так получилось... – обратился он к нам.

– Тебе ясно было сказано – сидеть в номере! – рявкнул на него подполковник.

– Зайдите ко мне, пожалуйста, – моляще пробормотал Пирогов.