Болевой прием

Ну конечно, а для чего же тогда я принёс ей именно апельсиновый айспоп? Мышка тянула ручки к моему пломбиру, я дал ей лизнуть разочек, и малая, разумеется, вся перемазалась. Белые капли на носу смотрелись особенно смешно, но маме почему-то не понравилось.

— Ну что ты устроил, на кого она похожа теперь! Тебя, конечно, не волнует, что я её полчаса умывала перед прогулкой!

Нет, она точно ежа проглотила. Мышка всегда испачкается, сколько её ни умывай, и что теперь: совсем ребёнка не кормить? Сейчас ещё и про диатез вспомнит.

— Хочешь, чтобы у неё опять диатез вылез? Кто его знает, что они кладут в это мороженое!

Сказать по правде, я начал закипать. Понимаю, у женщин бывают такие дни, когда абсолютно всё раздражает, надо относиться к этому спокойно. Но сегодня что-то уж совсем сильно. Семейный психолог, помню, советовал сдерживаться и терпеть. Я и так терпел всё утро.

— Слушай, жена, а когда будет такой день, что я не окажусь виноватым? Ты просила развеяться — мы пошли. Ты просила развлечений — вот они. Дай уж и Мышке оторваться, она тоже человек, а не выставка твоих достижений!

Сказал — и понял, что постыдно сорвался. Глаза Олеськи стали вдруг большими и влажными: вот-вот заплачет. Смены настроения как по учебнику — терпи, глупый муж.

Она склонилась над малой и принялась стирать платком липкую сладость. Доча радостно гугукала, но мне почему-то явственно слышалось, как всхлипывает старшая из моих женщин. Какое-то время мы оба молчали, коляска катилась по дорожке, весело щёлкая погремушками, а очищенная Мышка беспокойно ёрзала на сиденье и тянулась ручками ко всему, что ей казалось интересным.

С фонтанами нам не повезло: когда мы подошли к гранитной балюстраде пруда, представление закончилось и взбудораженные зрители потянулись к площадке аттракционов. Расписание на интерактивной тумбе обещало повтор инсталляции только через час.

— Долго жать, — наигранно ровно сказала Олеся. — Покатили домой.

Надо было соглашаться, конечно. Но демон противоречия уже вцепился в меня крохотными коготками, да и зря что ли я всё утро представлял Мышкины восторги, когда она увидит сказочное фонтанное шоу?

— Да ладно, час подождём, недолго ведь. Кто говорил, что малой надо на воздух? Смотри, как ей здесь нравится!

Мышка и вправду выглядела необычно оживлённой. То и дело подпрыгивала, дёргала за подвешенные к ручкам коляски кожаные хвостики «от сглаза», куда-то порывалась, словно ей не давало покоя шило в одном месте. Возбуждённо болтала без умолку на своём непонятном языке, только вот почти не смеялась. Потому, наверное, я и хотел дождаться фонтанов.

* * *

Марк слушал, как гудит за спиной генератор, выводя прибор на пик мощности. Разовый тестовый пуск прошёл хорошо, интенсивность излучения на 20 процентов превысила расчётное. Теперь — согласно программе испытаний — пора было переходить к созданию постоянного подавляющего поля.

— Там же люди, Марк… — сдавленно произнёс вдруг напарник.

— Да и мы не звери. Не понимаю, о чём ты?

— Люди пришли отдохнуть в парк, расслабиться, некоторые вон с детьми. — Богдан нервно дёрнул головой в сторону обзорных мониторов. — А мы их…

— Что «мы»? Не убиваем, не бросаем дымовые бомбы, не жжём покрышки под носом. Ты забыл, Багдад, это испытание нелетальных средств. Сам же писал в докладной: не-ле-таль-ных, — Марк повторил по слогам, будто читал урок нерадивому ученику. — Время революций закончилось, и лучше если государство сможет подавить очаг выступления в самом начале, иначе повторится всё то, что было тут полгода назад. Ты этого хочешь?

— Нет, но…

— Никаких «но», дружище. Либо мы сдаём установку, либо следующий вал недовольных прокатится не рядом, а прямо по нам с тобой. По твоим близняшкам. По Марике и её старенькой маме. Ты этого хочешь?

Богдан втянул голову в плечи и ничего не ответил.

— Вот и я думаю, что не хочешь. Мы ни в кого не стреляем, не жжём, даже не поливаем из брандспойтов на морозе и не распыляем слезоточивый газ. Только эмоциональный всплеск… и эффект толпы. Нам надо доказать, что излучение одинаково хорошо работает в полевой обстановке на неподготовленных людей. Как ты верно заметил, там — они. Простые люди, которых мы должны защитить. И давай без рефлексий, пожалуйста. Если ты думаешь, что мне это нравится, значит, ты очень плохо меня знаешь.

* * *

На первой выбранной скамейке ощутимо пекло, поэтому я перекатил малую в тенёк и усадил туда же Олеську. Она более-менее успокоилась — по крайней мере, мы болтали уже двадцать минут и ухитрились ни разу не поругаться. Но первым его заметила именно она.