Болезнь Китахары

Он кувырком покатился по ступенькам и вот уже замер внизу, на спине, не в силах подняться, а колонна так и шла вверх, не оглядываясь на него, – а Беринг отделился от кучки детей и стариков, освобожденных от всякого груза, побежал к смешному и странному отцу и еще на бегу, в восторге от этой прежде не виданной игры, разразился пронзительным хохотом.

Глава 6. Два выстрела

Когда младший братишка утонул в озере, Берингу было двенадцать… и девятнадцать ему сравнялось, когда старший брат тоже исчез из его жизни, отправился с армейским паспортом искать лучшей доли в гамбургском порту, а потом в лесах Северной Америки… В тот же год мелкие железные стружки, брызнувшие от токарного станка, почти полностью ослепили его отца – кузнец теперь видел мир как бы сквозь крохотное, покрытое морозными узорами оконце.

Исчезновение братьев сделало Беринга единственным сыном и наследником, и после несчастного случая он принял из рук полуслепого отца мастерскую, ночами успокаивал мать, которую вконец замучили видения – ей уже являлось все блаженное небесное воинство, – а помимо этих обязанностей исполнял теперь скрепя сердце еще и функции моорского кузнеца.

Ведь в разоренных усадьбах, на густо заросших сорняками полях и заболоченных лугах никак нельзя без кузнеца – кто, как не он, заварит треснувший плуг и наточит косилочный брус; а вот механик, страстно увлеченный воздухоплаванием и вообще техникой, не нужен никому: какой прок от того, что Беринг разбирался в клапанной системе редких моторов и собирал из прутиков, проволоки, резины и рубашечных лоскутьев трепещущие птичьи крылья?

Так Беринг и варил из обломков сгоревших джипов инвентарь, который изрядно облегчал уборку свеклы, сооружал из холста и жести проворные ветряки, а когда за несколько месяцев насобирал железа и цветного металла, построил генератор, и теперь, как только черный рынок заливал в канистры и ведра достаточно горючего, кузница целый вечер сияла огнями.

Наследник трудился в кузнице, растил на узеньком участке капусту и картошку, держал курятник с несушками, летом непременно свозил в сарай тощую подводу сена и обихаживал лошадь и двух-трех свиней.

Когда мартовские и апрельские бури иной раз гнали через топкие поля тучи красной пыли, мельчайший песок, про который в Мооре говорили, будто южные ветры приносят его из пустынь Северной Африки, Берингову отцу вновь докучала давняя рана на лбу и всюду мерещился песок; он проклинал свою судьбу и нелюдимость сына: женщина! в доме позарез нужна женщина, кровь из носу, хотя бы из армейского борделя, хотя бы лишь затем, чтоб она истребила в усадьбе скрипящий на всех подоконниках и на полу летучий песок, а с ним – боль воспоминаний.

Но, даже если не жаловался, не сыпал упреками и не выкрикивал проклятий, отец Беринга, похоже, вознамерился употребить свою «отставку» на то, чтобы со всей беспощадной, острой наблюдательностью отошедшего от дел следить за каждым шагом наследника. Совершая контрольный обход запущенного сада, старик лупил тростью по стволам плохо обрезанных деревьев, часами молотил по опорным жердинам трескучего ветряка или сидел в сумрачной, зараженной домовым грибком горнице и крупным, как у всякого подслеповатого, почерком вел в школьной тетради реестр просчетов и упущений своего преемника.

В четверг дохлый стриж в колодце и собака не на цепи. В пятницу в дымоходе сгорела рукавица, а в сенях опять полно песку. Ночью скрипел несмазанный флюгер. Буря. Спать не могу. И так далее.

Мать Беринга давно перестала обращать внимание на окружающий мир, она просто бредила Девой Марией и день и ночь тщетно мечтала о рае. По велению Богородицы она изгнала кощунника и сквернослова мужа из супружеской спальни, да и в другие комнаты заходила только после его ухода. С Берингом она разговаривала исключительно шепотом, мяса в рот не брала и вообще питалась в одиночку, на кухне, а каждую искру, вылетавшую из печного зольника, считала знамением свыше.

Чуть не ежедневно ей теперь являлась полька Целина, парящая над пожарным водоемом, с кровоточащими ранами, – полька Целина, ангел-хранитель, который передавал ей советы и послания Божией Матери и которого она ублажала цветочными венками, брошенными в воду образками святых и прочими пожертвованиями в надежде, что он найдет жену ее одинокому сыну.