Болезнь неведения (Введение в психофизиологию неврозов)

Рассмотренная нами закономерность может быть представлена в виде наглядной формулы Э = П (Н — С), где Э — эмоция; П — потребность в пище, воде, продолжении рода, в труде или служении человечеству, Н — информация, необходимая для достижения цели, для удовлетворения данной потребности, а С — наличная, существующая информация, которая может быть использована для организации целенаправленных действий.

Это правило справедливо для любой эмоции, любого переживания. Страх человек ощущает, когда у него недостаточно сведений, необходимых для организации успешной защиты. Ярость возникает при сильном желании сокрушить противника (большая потребность!) и недостатке средств для достижения столь желанной цели. Мы испытываем горе, не находя возможности восполнить утрату.

Ну, а как же быть с положительными эмоциями радости, бодрости, торжества? Какие обстоятельства приводят к возбуждению нервных центров, связанных с этими благотворными переживаниями? Формула дает нам исчерпывающий ответ.

Поскольку мы всегда рассматриваем потребность (П) как недостаток чего-то необходимого для организма, т. е. как состояние, отрицательное для живого существа, эмоция (Э) окажется положительной при С большем, чем Н. Радость — это всегда избыток имеющейся информации над необходимой. Самые сильные положительные эмоции мы испытываем в случаях, когда желанная цель неожиданно оказывается ближе и доступнее, чем мы п р е д п о л а г а л и.

Существует распространенное заблуждение, будто положительные эмоции возникают при удовлетворении потребностей. Подобное утверждение явно противоречит формуле эмоций. При потребности, равной О, эмоция также превращается в О. Если моя потребность удовлетворена, если она перестала существовать, что может меня радовать и вдохновлять? Это чисто алгебраическое следствие из формулы эмоций полностью подтверждается физиологическими фактами. Тщательные наблюдения за маленькими детьми показали, что удовлетворение их органических потребностей — кормление, смена мокрых пеленок и т. д. — никогда не сопровождается внешними признаками положительных эмоций. Ребенок просто успокаивается и засыпает.

И все же каждый из нас хорошо знает, что, добившись цели, т. е. удовлетворив свою потребность, мы испытываем радость, торжество, удовлетворение. Нет ли здесь противоречия с «информационной теорией эмоции»? — Нет.

В подобных случаях в деятельность нервных механизмов эмоций вовлекается еще один аппарат — память. Мы продолжаем радоваться достигнутой цели, мы испытываем счастье только потому, что помним о том времени, когда цель была удалена от нас, только с р а в н и в а я свое настоящее со своим прошлым. Естественно, чем сильнее была наша потребность, чем недостижимее казалась цель, чем большие трудности на пути к ней нам пришлось преодолеть, тем ярче, ослепительнее, прекраснее мысль о достигнутом и совершённом. Формула эмоций оказывается применимой не только к сильным эмоциям ярости или восторга, но и к тем устойчивым переживаниям отрицательного или положительного характера, причины и механизмы которых нам зачастую кажутся непонятными.

Многие люди очень тяжело переживают всякое изменение привычной обстановки. Оказавшись в незнакомом месте, они испытывают гнетущее чувство тревоги, печали, тоски по тому месту, где им пришлось жить раньше. Но проходит время, и тоска притупляется, окружающее перестает казаться таким чужим и отталкивающим, как в первые дни. Постепенно знакомые места и предметы становятся более привычными, человек все чаще испытывает ощущение покоя и безотчетной радости. Подчеркнем, что мы имеем в виду те случаи, где причиной отрицательных эмоций является сама новизна обстановки, а не такие очевидные для всех обстоятельства, как разлука с близкими людьми, ухудшение условий жизни и т. п.

В чем здесь дело? Почему человек так болезненно реагирует на изменение сложившегося «динамического стереотипа»?