Болезнь претендента

С помощью тещи капитан Горяинов разобрался в этой хитрой комбинации и задержал пройдох. Причем проделал он это так ловко, что вскоре получил звание майора – начальству очень понравилась его работа.

– Многие получили поощрения, – скромно завершил свой рассказ Олег Андреевич. – Потом даже были разработаны рекомендации для магазинов. Иначе таким способом другие бы стали красть тоже.

В течение полутора часов до прибытия оперативников Перова, Яковлев и Горяинов ничего подозрительного не заметили. Объяснили приехавшим, что к чему, сами же отправились в город.

По пути они созвонились с Турецким. Тот просил прямиком ехать к нему. Однако когда троица прибыла в «Ермак-Хилтон», оказалось, что Александр Борисович занят, к нему пришел какой-то посетитель. Перова, Яковлев и Горяинов тем временем пообедали в кафе на первом этаже гостиницы, а когда завершили свою трапезу, Турецкий уже освободился. Выслушав их подробный рассказ, он сказал:

– Похоже, за дачей Корсарина нужно следить особенно пристально. Слишком часто упоминается его фамилия во всех здешних странных происшествиях. Чего ни коснись, он каким-нибудь образом там присутствует. Это относится и к юбилею Самощенко, и к гибели Фортунова, и к акциям «Неделимой России». Вот только в работе у него особых успехов незаметно. – Неожиданно Турецкий спросил: – Дача у него хорошая?

– Новый и самый большой дом в деревне. Двухэтажный, обшит «вагонкой». Перед домом стоянка для машин, на участке – вторая.

– На широкую ногу живет человек, на широкую ногу. – Александр Борисович задумался, сказав после паузы: – Щекотливое дело. Есть риск.

– Вы имеете в виду что Приходько будет отстреливаться? – спросила Перова.

– И отстреливаться может. Но это полбеды. Я имею в виду другое – представляете, какой шум поднимет хозяин, если мы ошиблись. Тем не менее… – Турецкий многозначительно поднял указательный палец, – рискнуть надо. Некогда нам миндальничать. Итак, сегодня ночью.

Отпустив коллег, Александр Борисович позвонил в ФСБ Карпенко:

– Андрей, есть у вас два милицейских человека – Корсарин и Сельцовский.

– Есть такие. Не последние люди в ГУВД.

– Хотелось бы, чтобы ты помог с информацией о них. Стиль работы, манеры, особенности.

– Короче говоря, нужны характеристики.

– Да. Но не формальные, а учитывающие черты, которые могут вызвать подозрение. Надеюсь, ты понимаешь.

– Об чем звук? – засмеялся Карпенко. – Постараемся.

Глава 4 ВЛАСТЬ И ЗАКОН

Прокурор Рыкалов позвонил губернатору края. Это произошло после длительного перерыва, первый раз после болезни Сокольского.

– Аристарх Васильевич, очень хотелось бы встретиться с вами.

– Соскучились? И у меня подобное желание созрело, друг мой. Давно не общались, пора встретиться, и хорошо бы тет-а-тет. Как вы смотрите на то, чтобы заехать ко мне домой?

– С превеликим удовольствием. Когда прикажете?

– Ну уж – прикажу. Нижайше попрошу. Чем раньше, тем лучше. Вы сегодня можете?

– Да был бы занят, все дела ради вас отбросил бы, – улыбнулся прокурор.

– Отлично, друг мой. Заезжайте часам к десяти, в смысле к двадцати двум.

Рыкалову не нужно объяснять, что о всех губернаторских гостях становится известно Базилевскому и Корсарину. Однако таиться от этих упырей прокурор не намерен. Не их собачье дело, о чем он будет разговаривать с губернатором. Тем более что Аристарх Васильевич многих приглашал к себе домой, не успевал пообщаться в администрации, где одно совещание наслаивается на другое и куда люди валят валом.

Сокольский долго размышлял над тем, в каком виде принять гостя. В обычном костюме, как ходит на работу, – нелепо. Слишком бюрократический вид для дома. Принять совсем по-домашнему, в шлепанцах – значит проявить неуважение к высокопоставленному лицу. В конце концов губернатор выбрал такой компромисс: форма одежды рабочая, только без галстука и вместо пиджака вельветовая куртка от домашней пижамы.

Кабинет Аристарха Васильевича сплошь увешан книжными полками, вдобавок книги лежат на столе, на подоконнике. Номенклатурщик Сокольский еще с советских времен приобретал книги через специальную экспедицию для руководящих работников. Покупал весь дефицит, собрания сочинений, не важно, Тургенева ли, Джека Лондона, однако читать не успевал – некогда. «Ничего страшного, – успокаивал сам себя, – выйду на пенсию, почитаю». А ближе к пенсии зрение стало ни к черту, да и вообще здоровье подкачало. Так и стоят эти книги мертвым грузом, мерцают золотистыми корешками, спасибо хоть жена регулярно вытирает с них пыль.