Болезнь претендента

– Вот-вот, – просипел Сокольский внезапно ослабевшим голосом, – нет у вас ко мне полного доверия. Считаете, раз номенклатурщик, аппаратчик, значит, человек – барахло, винтик в огромной машине. Окружение его и того позорней, с ними вообще не стоит церемониться. А напрасно – как правило, это люди образованные и трудолюбивые. Нескромно, например, хвалить дочь, а вот о зяте скажу. Человек хорошо владеет тремя языками. Это ведь тоже не с неба свалилось. Можно представить, сколько времени Виталий провел за учебниками и занятиями с преподавателями. Разве это согласуется с образом жизни золотой молодежи, беспрерывно гуляющей в ресторанах на родительские денежки? Он рестораны начал посещать недавно, а до этого ни выходных, ни свободных вечеров, ни походов в гости, ни поездок на дачи. Человек вкалывал – учился, потом трудился, зарабатывал первоначальный капитал. А на него смотрят, как на ворюгу, живущего на неправедные деньги.

– Аристарх Васильевич, я не понимаю, зачем вы мне это все говорите?

Я к тому клоню, что родственники мои, прежде всего, хорошие эрудированные люди, и только в таком качестве вы должны их рассматривать.

– Обязательно учту это ваше желание, – пообещал Турецкий.

Голос его прозвучал настолько убедительно, что губернатор сразу успокоился. Это было заметно по тому, как он, откинувшись в кресле, устало прикрыл глаза – сделал небольшую передышку перед очередным усилием. Было заметно, что слова даются ему с большим трудом.

– Значит, цель вашего следствия – разыскать отравителя Ширинбекова и Самощенко, – произнес он после минутной паузы. – Кажется, я знаю этого человека. Это не сотрудники милиции, не работники ресторана «Стратосфера». Однако прежде, чем назову это имя, хочу поведать вам историю об одном периоде своей жизни. Начался он примерно через год после моего первого вступления в губернаторскую должность. Сейчас я работаю второй срок, он скоро заканчивается. Стало быть, наше знакомство произошло лет семь назад. Был я тогда, что называется, мужчина в соку, и многие женщины поглядывали на меня с вожделением. К тому же моя Анастасия Антоновна делала из меня буквально плейбоя. Она тщательно следила, чтобы я – глава большого региона – был одет в самые модные и дорогие костюмы, был хорошо подстрижен и побрит, пользовался отличным парфюмом. Когда я в шутку спрашивал ее, не боится ли она соперниц, Настя только смеялась. «Ты находишься на виду – говорила, – тебе при всем желании не удастся уединиться с какой-нибудь красоткой. Если не папарацци, то собственные охранники помешают».

Честно говоря, я и сам не помышлял о каких-либо интрижках. С Настей мы уже почти тридцать лет, и все это время жили душа в душу, без серьезных конфликтов. Жена для меня по-прежнему самая красивая и желанная женщина. К тому же у меня не такой характер, чтобы разрываться на два фронта. Таить, юлить, обманывать, постоянно держать себя в напряжении из-за боязни проговориться – это все не для моих нервов. Спокойствие дороже.

Так искренне считал я до тех пор, пока случайно не познакомился на одном из очередных банкетов с молоденькой журналисткой Угловой…

Дальнейшую часть своего монолога Аристарх Васильевич посвятил описанию внешности журналистки. Делал он это достаточно многословно, однако это было следствием не тщательности, а постоянных повторов. Во всяком случае, Турецкому удалось понять, что у Алены Угловой было очаровательное лицо, а ноги слегка полноваты. Это не соответствовало классической красоте, однако делало фигуру очень сексуальной, и Алена сама это прекрасно сознавала. Поэтому она крайне редко носила брюки, предпочитала юбки, причем такие короткие, о которых все ее ровесницы, даже с изящными ногами, и думать забыли.

– Она вела в газете светскую хронику. Я и раньше обращал на нее внимание, так как эта очаровательная женщина выделялась на общем фоне. Именно в толпе я ее и видел. А однажды мы случайно разговорились. То есть тогда мне показалось, что случайно, потом я в этом очень сильно сомневался. Так либо иначе на одном из банкетов, не сначала, а во второй половине, когда все были изрядно навеселе и чувствовали себя раскованно, Алена оказалась за столом рядом со мной. Улыбчивая и говорливая, она ухаживала за мной, я имею в виду, подкладывала мне еду, наливала питье. Я с благодарностью сказал ей, что она ведет себя по-хозяйски. «Ну что вы! – улыбнулась она. – Здесь я всего лишь гостья. Если бы вы увидели, как я хозяйничаю дома…» Мне ничего не оставалось, как высказать желание убедиться в этом собственными глазами. «Я все-таки губернатор, и мне хочется знать, как живут мои подданные», – пошутил я. Она улыбнулась: «Ловлю вас на слове. Если вы не сдержите свое обещание, я как журналистка могу обвинить вас в излишнем популизме».

Алена написала мне свой домашний адрес и назначила время, когда я смог бы ее навестить. Я заехал к ней в воскресенье днем. Дома сказал, что должен присутствовать на открытии нового офисного комплекса. Тут ничего подозрительного не было, подобные мероприятия часто происходили, и я на них, как правило, присутствовал.