Болгары старого времени

Хотя дед Славчо был старше, чем она, он всегда ее так величал, потому что считал невежливым звать просто Джуровицей.

— Вот и хорошо, что я тебя дома застала, пошли тебе святой Симеон долгие годы, — проговорила она, привставая немного. — Вот проведать вас надумала. Как живешь-можешь?

— Пошли бог и тебе много лет, — ответил дед Славчо, садясь рядом с ней. — Какие уж наши дела! С виду держишься, а силы нету. Плох совсем стал. С каждым днем сил меньше. Еле дождался, пока хлеб свезут да обмолотят, а работа опять подгоняет, рассиживаться нельзя. Занесем присмотреть надо, само ничего не делается! Не знаю, как дальше будет, бабушка Джуровица, не гожусь никуда!

— Эх, бай Славчо, грех тебе жаловаться. Ты еще не хуже молодого бегаешь. Видели позавчера, как ты с кукурузой управлялся, — работник за тобой не поспевал. Я еще подумала: видно, бог знает что делает. Одному детей дал — на старость подмогу, другому здоровье, как у молодого, чтоб сам со всем управлялся. А я вот стара стала, ноги не ходят. Вчера пошла к нашему Ненко посмотреть, как он живет, а обратно и не могу идти. Он мне и скажи: «Оставайся у меня, бабушка. Я, говорит, один-одинешенек, давай вместе жить. Там вон в уголке постелю тебе, ни о чем тебе заботы не будет, оставайся только». А я смеюсь и говорю: «Я-то тебе, внучек, на что? Лучше уж я тебе подружку найду». А он тоже смеется: «Найди, говорит». — «Найду, говорю. Да еще какую, говорю, найду хорошую». Он мне, бай Славчо, как сын родной, своих детей так не люблю. До чего же он разумный, кроткий, на работу охочий.

— Парень он работящий, — проговорил дед Славчо. — Знаю его. Часто тут мне подсоблял. Старательный парень, на совесть работает. И разумом бог не обидел, ничего не скажешь.

— И живет он, бай Славчо, хорошо. От отца земли ему немало досталось, а он и сам еще прикупил. Пятьдесят копен в этом году собрал, пшеница — что золото. И скотина есть — овец с ягнятами штук сорок — пятьдесят наберется. Всего у него, бай Славчо, вдоволь. Дом полная чаша: и медной посуды много, и постилки он себе новые сделал, и черги, и подушки, и кошмы — всего, дед Славчо, наготовил.

— Вот и славно. Пускай в дом несет, пускай обзаводится. Пошли ему, господи, еще больше. Эй, дайте-ка сюда ракийки, бабушку Джуровицу попотчевать. Напоминать вам надо! Райка, где ты там?

Вошла Райка, сняла с полки кувшин и чашку, налила сначала деду, потом бабе Джуровице и так по три раза наливала каждому. Старуха, попивая ракию, все время наводила разговор на Ненко. Она похвалила Райку, благословила ее, пожелала ей прожить еще дольше, чем она она прожила. Когда ракия была выпита, Райка убрала кувшин с чашкой на полку и вышла.

После ее ухода все замолчали, словно в рот воды набрали, как у нас говорится. У бабушки Джуровицы слова вертелись на языке, да она не знала, как начать. А дед Славчо ждал, чтобы она заговорила первой. Младенчовица у окна резала лук и петрушку, дрожа от волнения.

Наконец бабушка Джуровица зевнула и, уже тише сказала:

— Догадался, бай Славчо, зачем я пожаловала?

— А уж про это ты нам сама скажи.

— Ты, бай Славчо, Ненко знаешь. Из своих детей я его больше всех люблю. Он мне все равно, что сын родной. А он говорит, что ты его любишь. Я и решила спросить про вашу Райку, дай бог ей жить долго и вам на нее радоваться. Ненко знать хочет, отдадите ли вы за него Райку. Посылать ему сватов или нет? Сирота он, конечно, да парень-то какой! Ты его и сам знаешь. И зажиточный. Вот я и пришла, бай Славчо, спросить, что ему делать.

— Посылать ли сватов? — спокойно проговорил дед Славчо. Слова бабушки Джуровицы нисколько не удивили его. Он давно смекнул, к чему она ведет. — Парень хороший, я его люблю и хвалил всегда. Райку я бы за него отдал, отчего не отдать за хорошего человека? Да молода она еще, жалко замуж отдавать. Так ему и скажи: молода Райка.

Бабушка Джуровица похолодела, словно ушатом воды ее окатили. Куда и разговорчивость девалась. Ей и стыдно было, и зло ее брало. Злилась она и на деда Славчо, и на Ненко, и на самое себя.

— Я и сама ему говорила, — подхватила она медовым голосом: «Молода, мол, она, сейчас не отдадут. Да она и не про нас, говорю ему. Где уж нам к деду Славчо в ворота стучаться!» А он свое заладил: «Иди да иди». Что станешь делать, — пошла. Вот оно как…

— Плохого тут нет, бабушка Джуровица, спрос не беда. Я б ему Райку отдал, да рано ей еще. Пускай уж в другом месте поищет. А второго такого парня во всем селе нет. Вот и позавчера я про него с бай Груем толковал. Парень, говорит, золото!

— Хороший, хороший, бай Славчо, парень, да вам не ко двору. Ваша ведь молода. Оставайтесь с богом, бай Славчо, оставайтесь с богом, Младенчовица.

— Иди с богом, бабушка Джуровица. Так ему и скажи: за спрос, мол, не осудят.

Младенчовица проводила старуху на улицу. Она хотела ей сказать что-то, уж и рот было открыла, но вымолвила только:

— Вашим поклон передай.