Боливар исекая

Странствующий музыкант бродил в поисках музы и приключений по всему Шайну, но на зимний сезон оставался в Самуре. Злые языки намекали на причину в виде Греты, но лично мне было все равно. Играл он неплохо, но вы же понимаете — средневековые заунывные баллады, немного не то для попаданца. Современная культура всегда ответ на современные технологии и быт, интересно если впрыснуть её до начала изменений — что будет?

Гитара из огненного клёна, гриф из черного дерева, струны с серебряным покрытием, ремонтный артефакт: полуэльф если и влюблен, то в свой инструмент.

— Попробуй Джерк, — скрыл улыбку Фирэлатр.

Звучание было чистым, я подтянул немного E и A, попробовал бой «ми-ми-нор, соль-мажор, ре-мажор и ля-мажор», взял в качестве медиатора монетку и повернулся ко второму музыканту с флейтой.

— Кэр, дружище, я отыграю два такта как вступление, потом поддержи меня «re-re-mi-fa-do-la», — я тихонько напел ему.

Лохматый, похожий на медвежонка, Кэр, местный трубач взвода королевской стражи, серьезно кивнул в ответ.

Таверна, пятном человеческих и других разумных тел слилась в одно целое, среди которых было важно только одно лицо, с копной рыжей гривы и таких милых глаз. Я ударил по струнам.

— Я вдоль пустых дорог, иду как одинокий пилигрим\ Путь меня ведет, здесь мой дом, и я иду один\ Вдоль пустых аллей, по бульвару сломанных надежд\ Пока мир во сне, я смогу пройти этот рубеж.

«Boulevard Of Broken Dreams» из далеких нулевых всегда бьет наотмашь, словно реквием по мечте. Путь авантюриста — сплошные потери. Но иногда на этом пути встречаются друзья.

Когда я закончил в зале было тихо. Одинокая муха, недоуменно жужжа пролетела целой и невредимой к выходу. Лица наемников и авантюристов, решительные и суровые, мужские и женские были задумчивы. Ну, кроме Сильвии и Ксироса. Эти вовсю тискались в тёмном углу. Не то, чтобы песня их не задела, думаю дело было просто в том, что оба были в возрасте и глуховаты.

Меня постучали по плечу, обернувшись я увидел фанатично горящие глаза Фирэлатра.

— Продиктуй слова, Джерк, — умолял он, вооружившись зачарованным стилосом и свитком.

Разделавшись с ним, я вернулся за столик к Аисаке и был атакован женской половиной таверны, вплоть до Греты. Все прям воспылали скорректировать мою версию «разбитых мечт», предлагая дружить семьями, совместные походы на монстриков и подобную чушь.

Кая долго терпела, а потом вдруг одним хищным движением перетянулась через столик и впилась мне в губы неумелым, но яростным поцелуем. Отчего зафыркавшие девицы, с завистливыми глазами покинули пределы нашего столика.

— Должен будешь, — жестко сказала Кая после поцелуя.

Я немного не понял в какой валюте и кому, но на всякий случай немедленно закивал. Слова как-то кончились: вкус её губ жег память и щекотал воображение.

Аисаки немного успокоилась, мы еще с часок поболтали, потом засобирались в номера. Все же нас ждал ранний подъем и тяжелый день. Немного расслабились, хорошо отдохнули. Завтра покажет чего мы стоим.

Подходя к своему номеру Кая пропела: «пульс мой ощутим, значит я могу еще идти», резко повернулась и безбашенно предложила:

— Как насчет совместной медитации перед битвой?

— Согласен, — ответил я, — но, предупреждаю сразу, с такой техникой незнаком.

— Аха, — как-то странно ответила она, — даже не знаю достоинство это или отклонение. Заходи.

Я просочился вслед за ней в комнату. В отличие от моего аскетичного номера у Аисаки был шкафчик, — вместо моего одиозного гвоздика в стенке, на который я вешал накидку и другие вещи, — тумбочка, занавеска и ковер.

— Я счас, — бодро кинула Аисаки, схватила корзинку с чем-то и свалила.

Оставшись один, я недолго думая упал на кроватку, отчего-то более мягкую чем моя, сладко пахнущую яблоками и расслабился, провалившись в тягучую полудрему, а затем крепкий сон. Меня не разбудили ни возня вокруг меня, ни горячие приятные касания чего-то влажного, ни воркующий голосок Каи, наполненный странными обертонами.

Извини, Аисаки, день был непрост: продвинулся по карьерной лестнице, изобрел ультимейт-пуху, набегался по самое не балуй, убил десять бандюков. Сделанное явно выходило за рамки обычного даже с попаданческой точки зрения. И это я еще не знал, что ждет меня завтра.

Глава 8

Телу было тепло, щекотно, уютно и приятно. По ногам пробегали волны истомы, а шею обдувал влажный ветерок.

Еще не до конца проснувшись, я раскрыл глаза и упал в солнечные омуты.

Диспозиция была следующей: я лежал на спине, на меня закинула ногу Кая, сама она, лежала головой на моем плече, правой рукой задумчиво выводя какие-то узоры на моей груди. Хвостик ее тихонько елозил по моим ногам, создавая странное, приятное чувство.

«Хорошо, что Джерк еще молод и не надо заботиться об эпиляции», — подумалось мне.

— Привет, что на завтрак? — спросил я как ни в чем не бывало.

— А тебе не пофиг? — подняла бровь Кая. — или это способ избежать неприятного разговора?

— Почему вслед за приятностями идут неприятные разговоры? — пожаловался я, — нормально ведь вроде общались.