Больная любовь. Как остановить домашнее насилие и освободиться от власти абьюзера

Итак, почему же в наши дни, когда правоохранители уже намного лучше разбираются в домашнем насилии, полиция все чаще арестовывает женщин? Все дело в государственной политике, которая начала меняться в 1980-х. Вначале это произошло в Соединенных Штатах. Полицейским запретили действовать по собственному усмотрению. За любым фактом насилия обязательно следует арест. Предполагалось, что это пойдет на пользу жертвам. Наконец-то любого мужчину-абьюзера заставят отвечать за свои действия! Но вышло наоборот. В США стали брать под стражу невиданное количество женщин, обвиняя их в применении силы к домашним. В некоторых регионах страны при этом снизилось количество арестов мужчин. Так, к примеру, в Сакраменто с 1991 по 1996 год количество арестов женщин взлетело на 91 %, а у мужчин этот показатель упал на 7 %. [30] Энн O’Делл, работавшая с тысячами дел об абьюзе в должности сотрудника Полицейского департамента Сан-Диего, говорит, что новые правила, предполагающие обязательный арест, радикально повлияли на действия ее коллег: «Офицеры часто признавались, что боятся не брать под стражу тех, кто участвует в инцидентах с семейным рукоприкладством». На полицейских фактически давят, чтобы они предъявили обвиняемого. В этой ситуации им проще «увезти» женщину-жертву, чем привлечь мужчину-абьюзера. Один из стажеров полиции объяснил это прямо и без затей: «Женщины легче признаются в том, что совершили. Жена, к примеру, скажет: “Да, я его ударила!” И дальше объяснит почему. А муж зачастую все отрицает, пока не припрешь его к стенке вопросом: “А почему у нее нос сломан?” И даже в ситуации, когда предъявляешь ему факты, насильник иногда отпирается». [31]

Нечто подобное произошло с Кристал Крейн, жительницей Окленда, штат Калифорния, в 2016 году. Женщина вышла из ванной, где смывала кровь с лица после бурного «разговора» с бывшим мужем, и обнаружила на пороге дома семерых полицейских, которых вызвали соседи. Бывший муж, только что жестоко избивший ее, рассказывал им свою версию событий. Офицеры приступили с расспросами к Крейн, потому что из беседы с мужчиной сделали вывод, что именно она была главным агрессором в этой ситуации. Тут же, посреди гостиной, на нее надели наручники, не поинтересовавшись тем фактом, что под пижамой все ее тело в синяках. Она с готовностью признала, что пыталась защищаться. «Я была уверена, что следы на моем теле послужат достаточным доказательством, что я являюсь жертвой в этом конфликте», – написала впоследствии пострадавшая. [32] Но никто и не думал ее защитить или хотя бы освидетельствовать телесные повреждения. Ее арестовали на основании калифорнийского порядка об обязательной изоляции тех, кто совершил акт насилия. Полицейские даже не позволили ей переодеться и прямо в пижаме затолкали на заднее сиденье патрульной машины. Наручники натирали запястья до крови. Кристал заплакала, у нее началась паническая атака. Но стражи порядка весело подшучивали над ней и призывали прекратить рыдания. Когда женщину привезли в тюрьму Санта-Рита, ее так трясло, что снять отпечатки пальцев удалось лишь с третьего раза. Затем ее поместили в камеру на пятнадцать часов. Все тело ныло от побоев, так что она с трудом могла сидеть на цементной скамье и предпочла лечь прямо на пол. На следующий день ее выпустили, она вернулась домой, осторожно сняла одежду и насчитала тридцать четыре кровоподтека. Свою историю Кристал опубликовала в сети анонимно (точнее, под псевдонимом), но мне позволила назвать ее подлинное имя в этой книге. Таким образом, она впервые открывается общественности, потому что хочет, чтобы читатели поняли: этот опыт навсегда перевернул ее судьбу. «Искра жизни, теплившаяся внутри, погасла», – говорит Крейн.

За любым насильственным актом, совершенным дома, теперь обязательно следует арест. Новое правило негативно сказывается на жертвах, пытавшихся защищаться.