Больная любовь. Как остановить домашнее насилие и освободиться от власти абьюзера

После убийства Келли Томпсон и особого расследования этого происшествия Королевской комиссией по семейному насилию работа полиции штата Виктория была серьезно реформирована. Однако изменение правил и инструкций не всегда приводит к смене привычек и стереотипов. При этом надо отметить, что руководство полиции штата Виктория демонстрирует нам золотой стандарт работы с домашним насилием и может служить образцом для других регионов страны. За последние двадцать лет во главе правоохранительных органов штата стояли самые лучшие кадры в стране. Кристин Никсон была большим новатором: в начале 2000-х она заявила, что предотвращение насилия в семье станет приоритетным направлением. Это было поистине революционным шагом. Она впервые создала практическое руководство для расследования таких дел. С тех пор ее преемники вели непримиримую борьбу с этим социальным злом. Кен Лэй был первым, кто перестал использовать сухой юридический язык в публичных выступлениях на тему насилия. В 2011 году он заявил, что абьюз является одним из австралийских «маленьких грязных секретов». Глава полиции настаивал, что это не просто преступления против личности, но культурный феномен, подпитываемый мизогинией и общественным благодушием. Полиция, да и все мы, по его словам, должны прислушаться к женским рассказам об абьюзе и поверить им. В своей речи, в Национальном пресс-клубе, Лэй сказал то, что большинство женщин, вероятно, и не надеялись услышать когда-либо от шефа полиции: «Я хочу сказать напуганным и преследуемым: мы верим вам!»

Однако шаблонное мышление имеет большую инерцию, особенно в таком гипермаскулинном сообществе, как полиция. Пренебрежение к проблеме, которое так явно обличал Лэй, бытует среди стражей порядка во всех австралийских штатах. Оно дает о себе знать снова и снова, прорастая, как сорняк. Несмотря на все позитивные изменения в подходах и протоколах, многие продолжают винить жертв, а не их обидчиков. Как было показано в одном из недавних исследований, «несмотря на изменение практики, поддержку жертв и более строгие наказания для виновных, правоохранители нового поколения унаследовали от своих предшественников некоторые старые подходы и установки, распространенные еще в те дни, когда движение за женские права только набирало силу (то есть в 1970-е годы)». [20]

Опрос 204 офицеров полиции штата Виктория (1 % личного состава) открывает нам поразительный факт. [22] Без всяких подсказок со стороны интервьюеров большинство участников исследования сами затронули тему насилия, которое происходит в семейных парах. Отношение стражей порядка к этому явлению настораживает. Авторы опроса подчеркивают: «Полицейские признают, что жертвы существуют, но для них они представляют собой нечто гипотетическое. Оказывается, по-настоящему пострадавших трудно вычленить из череды подозрительных самозванцев и лжецов, отнимающих время и необоснованно претендующих на то, чтобы их считали жертвами. По мнению офицеров, претензии таких заявителей весьма подозрительны». Даже когда есть следы применения силы, некоторые полицейские все равно неохотно дают делу ход. Они говорят или думают так:

• «Вы же взрослые люди… разберитесь с этим сами!.. Если жена видит, что муж ее собирается ударить, пусть она развернется и уйдет… Зачем оставаться рядом с насильником и вызывать нас снова и снова, в надежде, что мы приедем, вышвырнем его из дома или как-то еще решим вопрос?.. Это самое неприятное… Я не желаю считать жертвой человека, который в состоянии сам как-то повлиять на то, что с ним происходит». Старший констебль полицейского участка, шесть лет службы.

Многие сотрудники полиции подчеркивают, что лишь изредка находятся юридические основания для вмешательства в конфликт супругов:

• «Люди несчастливы, недовольны жизнью и ждут, что ты приедешь и устранишь проблемы. В большинстве случаев и нападения никакого не было. На деле 99 инцидентов из 100 сводятся к тому, что муж орет на жену, а та орет в ответ». Старший констебль полицейского участка, восемь лет службы.

Часто раздражение вызывает женщина, «отказывающая самостоятельно что-то делать»:

• «Когда приезжаешь на вызов в семью, где уже бывал раз пятьдесят, понимаешь, что сделал для потерпевшей все, что можно. Но сама она не желает ничего предпринимать… Ты выполняешь то, что должен, и то, чего требует инструкция, а что еще поделать?» Сержант полицейского участка, девять лет службы.

Обвинять жертву недопустимо, этому нет оправдания. Но авторы исследования ясно дают понять: комментарии офицеров надо анализировать в общем контексте, то есть с учетом того, с каким огромным количеством случаев домашнего насилия сталкиваются правоохранители.