Больная любовь. Как остановить домашнее насилие и освободиться от власти абьюзера

Страгуляция (удушение) – крайняя форма абьюза, которая редко оставляет следы. Нет ни синяков, ни разбитого носа. А когда приедет полиция, то вполне может оказаться, что сам абьюзер выставит себя пострадавшим. Ведь жертва зачастую оказывает сопротивление – кусается, царапается, когда борется за право дышать. Исследование показало, что более чем в 65 % случаев домашнего насилия пострадавшие переживают угрожающую их жизни асфиксию. [15]

Одна из жертв, женщина из штата Квинсленд, вспоминает: «Первое его нападение стало для меня абсолютной неожиданностью. Ужасающий опыт! Я даже не помню, что его так взбесило. Помню только, как его пальцы смыкаются на моей шее. Я пыталась вдохнуть, страшно испугалась, а он смотрел мне прямо в глаза и следил, как я проваливаюсь в бессознательное состояние. У меня уже потемнело в глазах, когда он ослабил захват. Но не успела я глотнуть немного воздуха, как пытка началась снова. Не знаю, сколько это длилось. Он играл со мной, как кошка с мышкой, оставляя во мне каплю жизни, чтобы продолжить эту забаву. Что было потом, я забыла, потому что впала в ступор. Стало ясно, что я в западне. Мне хотелось, чтобы он ушел. Я попросила его об этом, но он отказался. Что мне было делать?» [16]

Обычно удушение относят к незначительным телесным повреждениям[23], но на самом деле это серьезный и более опасный вид воздействия, чем просто удар: ученые из Пенсильванского университета приравняли этот вид насилия к пытке водой[24]. Таким образом можно нанести очень значительный вред здоровью – жертва может умереть от повреждения внутренних органов через несколько дней или даже недель. Странгуляция – предвестие будущего убийства: по статистике, домашние насильники, периодически пытающиеся задушить партнершу, в восемь раз чаще в конечном итоге убивают ее, чем те, кто не прибегает к подобной пытке. [17]

Тактика кнута и пряника

Ключ к установлению принудительного контроля – чередование наказания и вознаграждения. В северокорейских лагерях тюремщики мастерски меняли маски. «Ради достижения своих целей в нужном месте и в нужное время они могли казаться добрыми, внимательными, улыбчивыми. А в другие моменты демонстрировали ничем не прикрытую жестокость… На многих подобные искусные перевоплощения производили большое впечатление». [18]

Конечно, когда Бидерман написал эти строки, он не думал о домашнем насилии. Но получилось идеальное описание мимикрии абьюзера. Бывают ситуации, когда давление становится открытым и жестоким. Но, как правило, мучитель время от времени меняет гнев на милость, клянется в любви, дарит подарки, проявляет доброту, кается за прежние проступки. Все это вписывается в уже упомянутый выше цикл насилия: вспышка ярости сменяется сожалением. Мужчина обещает, что такое не повторится, ведет себя прилично, так что пара иногда даже переживает заново медовый месяц. Постепенно напряжение между партнерами снова растет, пока не последует новый взрыв. Вполне возможно, что во время медового месяца абьюзер искренне проявляет доброту и ласку. Однако цель его остается прежней – взять жертву под контроль. Эта задача не меняется на любом этапе цикла.

Какими бы краткими ни были периоды примирения, они привязывают жертву к абьюзеру. Женщина вспоминает период первой влюбленности в этого мужчину. Обманным путем ее заставляют «снять защиту», открыться – поделиться секретами, желаниями, даже эротическими фотографиями. Но потом все это может быть использовано против нее. Пострадавшая думает, что, если она будет вести себя по-другому, создаст идеальную атмосферу для развития отношений, насилие прекратится. Она снова начинает искать причины, почему он выходит из себя, и с удвоенным рвением пытается исполнить его требования, чтобы продлить нынешнее блаженство и заслужить одобрение сурового критика.

Цикл насилия в действии: обидчик кается и клянется в любви, так что пара иногда заново переживает медовый месяц. Но затем все возвращается на круги своя.