Больная родина

— Не понимаю, о чем вы, уважаемые. Позавчера вечером я ехал на попутках из Черкасс. Первая машина довезла меня до Оскольного, вторая высадила в поле в двух километрах от Новодиева. Водитель отправился в Загуляй, а я пешком добрался сюда.

— В котором часу это было?

— Точно не скажу, но после полуночи.

Ложь лилась легко и непринужденно. Проверить можно, но для этого ведь нужно работать. Допроса Клавдии Павловны и семьи Соенко он не боялся — люди проинструктированы. Опаску вызывала маленькая Лиза, которая могла бы вспомнить появление дяди, но кто сообразит, что можно допросить ребенка?

— На въезде в город вы проходили мимо патруля?

— Разумеется, — ответил Сергей. — Патруль стоял на развилке. Правда, в машине никого не было, а из кустов доносились странные звуки. Я сразу пришел сюда, к матери. Ни в какой «Фиалке» не был.

— Почему вчера в автосервисе Соенко вы грубили нашим людям? — насупившись, спросил участковый.

— Вашим людям? — не понял Сергей.

— Народному патрулю, старший группы — Василь Дергач, — поправил Бабулу Воренко. — Согласно нашей информации, вы вели себя несдержанно, хамили, ударили одного из членов патруля.

— Ударил? — Ложь была настолько беспардонной, что Сергей искренне удивился. — Нет уж, увольте, господа милиционеры. Не в то окошко, как говорится.

— Вы хотите опровергнуть эту информацию? Тогда напишите заявление, что вас оклеветали.

— Вы хотите меня арестовать?

Они бы с удовольствием его арестовали и выбили душу. Этот парень выглядел крайне мутным. Но менты свято верили в свою силу и непотопляемость. На это у них имелись железные основания. Возможно, им хотелось присмотреться, собрать побольше сведений или же было просто лень.

Господа в милицейской форме испортили Сергею настроение и ушли. На душе у него стало муторно. Время подходило к обеду. Он плюнул на незаконченную работу и отправился в хату. Клавдия Павловна стала допытываться, зачем приходили милицейские упыри, военком, фашиствующие молодчики.

— Мама, они хотели просто познакомиться, — объяснил, как мог, Сергей, удалился в «детскую» и повалился на кровать.

Но паломничество на этом не завершилось. Заскрипели тормоза. Сергей дотянулся до подоконника, высунул нос. На другой стороне переулка остановился знакомый черный «Форд» с затемненными стеклами. Из него выбрался Остап Коряка, хлопнул дверцей.

Гайдук не поверил своим глазам. Остап стал толще раза в четыре, обвисли щеки, а глаза, наоборот, ввалились. Он сильно облысел, сделался меньше ростом. Но уши оставались такими же огромными, торчали в разные стороны. Он был одет в элегантный костюм, под которым красовалась банальная футболка. На шее висела цепь, но вместо крестика болтался бронзовый череп, окруженный вязью и рунами. На пальце поигрывал алмазным блеском здоровенный перстень. Остап зашагал через дорогу, нацепив дружелюбную улыбку.

«Решился-таки, гаденыш», — мрачно подумал Сергей.

Ему пришлось вставать и выбираться в горницу. Коряка уже вваливался в дом.

— Здорово, мать!

— Какая я тебе мать, — проворчала Клавдия Павловна, жалобно взглянула на Сергея и поспешила уйти к себе.

Гость полез обниматься. Сергей терпел, дал себе зарок не проявлять эмоции, даже скорчил подобие улыбки. Коряка так и остался сопливым масленком. Из носа у него текло, он утирался рукавом. В детстве Остап тоже так делал, но тогда это не раздражало Сергея.

— Орел! Смотри-ка, вырос, заматерел, гарный хлопец стал! Добро пожаловать! Рад, Серега, чертовски рад!

Гайдуку пришлось усадить бывшего приятеля за стол, поставить чайник. Из Коряки лился непрерывный словесный водопад. А помнишь то, не забыл ли се?

— Мы у деда Бульбы все яблоки из сада перетаскали, а он из двустволки солью жахнул да Гаевскому ползадницы отстрелил!

— А Гаевский-то где? — спросил Сергей, чтобы хоть как-то поддержать беседу.

— Ты не знаешь? — Коряка сделал круглые глаза.

— Не знаю, — соврал Сергей. — Звонил пару раз — абонент недоступен.

— Скоро будет доступен, — меняя физиономию на страшную, процедил Остап. — Пожалеет, что таким дерьмом на свет народился. Скурвился наш друг, Серега. Командовал подразделением ВСУ, сдался в плен террористам. Теперь у них воюет, падла! — Коряку нешуточно затрясло. — Придушу, порву своими руками! Прикинь, скотина какая? Родина ему образование дала, на офицера выучила, а он!.. Ничего, скоро добьем эту нечисть в ее логове, наведем порядок на Донбассе, очистим землю от скверны.

— Тебя не смущает, что я служил в Российской армии? — тихо спросил Сергей.

— А? Что? — Коряка растерялся, его мысли побежали в разные стороны. — Да брось, Серега, какие проблемы? — Он расплылся в неубедительной улыбке. — Ты же свой парень, служил, подневольным был, а теперь уволился и правильно сделал. — Остап опомнился, глянул на часы. — Я, собственно, на минуту, больше не могу. Завтра загляну к тебе, на шашлычок съездим, посидим, выпьем, обговорим создавшееся положение. Не вздумай отказаться. — Коряка подскочил, хлопнул Сергея по плечу, швыркнул носом и выметнулся за дверь.