Больничная история

В своем отделении получили задачу. Старшая медсестра, старая тетка тридцати девяти лет, была привередливая и вредная, так как не только ставила задачи, но еще и проверяла их выполнение. А это, сами понимаете, не одно и тоже. Возможно, благодаря этому они свою работу стали выполнять качественнее и быстрее.

В тот день они справились относительно быстро – часа за два с небольшим. Старшая медсестра неспеша обошла все объекты, где, не жалея сил и собственных рук, трудились друзья и, не сказав ни слова, кивнула головой, зовя куда-то за собой.

Остановилась она у двери, над которой было написано “Операционная”.

– Сидеть здесь! Операция закончится, и отвезете больного, куда доктор скажет. Поняли?

От сурового старшинского взгляда парни вытянулись, но непонятно откуда взявшееся першение в горле и легкая дрожь в руках, помешали что-либо сказать, поэтому они просто кивнули головами в ответ.

– Эх-х, – протянула старшая медсестра и чисто мужским движением левой рукой почесала себе шею с правой стороны. От этого друзья сделали полшага назад. Они сделали бы и больше, но помешала стена, поэтому они буквально влипли в нее, в смысле – в стенку. Плавно повернувшись, старшая медсестра, элегантно покачивая бедрами, пошла прочь.

– Лет пятьдесят назад она, наверное, была еще ничего. – Оценив фигуру своей работомучительницы, сказал Макс.

– Я представляю какую характеристику она нам напишет. – Убитым голосом ответил Андрюха.

– Посидим?

– Посидим.

+ + +

А в это время за дверью операционной шла плановая операция по удалению аппендикса. У пациента приступ боли прошел, и он даже потерпел, пока ни сделали, то бишь ни отрезали такой же кусок слепой кишки, другому пациенту, привезенному сюда по скорой.

Операция началась как обычно, но аппендикс, вдруг, ни с того ни с чего, сам лопнул. Благо все уже было под контролем и, самое главное, – под рукой. С проблемой справились, но пришлось повозиться, а больному – потерпеть. Действие местной анестезии заканчивалось, плюс нервное возбуждение, поэтому легкий озноб, паршивое настроение и боль внизу – это естественные ощущения. Заметив, что больного немного трясет, операционная сестра, переложив на каталку, укрыла его простынею по самый подбородок и вывезла в “предбанник”. Отсюда санитары забирали больных и развозили по палатам. Макс и Андрей почти за год работы в больнице как-то не умудрились ни разу развозить послеоперационных больных. Поэтому они не обратили внимания на засветившуюся лампочку, а продолжали фантазировать и строить планы на вечер. А у замершего больного от холода уже зуб на зуб не попадал.

Помыв руки после операции, хирург выходил из операционной. На входе стояла каталка с больным. А может уже и не с больным, так как тело было закрыто простынею с головой. Сердечко хирурга екнуло – мало ли что могло случиться с больным после операции. Тогда почему тело здесь, а не в реанимации? Преодолев первые секунды робости, хирург откинул простынь. Ба-а. Так это последний клиент. И вид, как у живого.

– Что случилось, батенька? Почему лежим? Почему не в палате? Понравилось у нас?

– Не-е-е знаю.

– Кх-х, – подумал хирург и выглянул за дверь, – молодые люди, позвольте спросить, зачем вы здесь?

– Сказали кого-то и куда-то отвезти.

– Первый раз?

–Ага.

– Понятно. Тогда возьмите кого-нибудь и отвезите куда-нибудь, как вам сказали и как написано вот здесь, – он ткнул пальцем в карту, прикрепленную к каталке.

Больной почти ничего не видел, от услышанного настроение у него не улучшилось. Но то, что его каталка, наконец-то, тронулась и хоть куда-то поехала, его немного успокоило и даже слегка обнадежило. Он, по возможности, расслабился, чтобы хоть чуть-чуть получить удовольствие.

– На лифт? – раздался сверху голос санитара или медбрата (тонкостей в профессиях медработников он не знал).

– Наверное, да. Не тащиться же в самый конец. Сейчас спихнем его и на базу.

– О, ты не представляешь, какой балдешь нас ждет вечером. Подфартило нам сегодня с этим мясом. Сейчас быстренько в морг, нашинкуем свеженького мяса, зальем уксусом, посыплем перчиком и лучком. Пока доедем до места, все будет чики-чики.

Больному под простынею почему-то сразу стало тепло. Мало того, он вспотел. В его мозгу начали ворочаться какие–то мысли, слухи, анекдоты. И все это лезло наружу, причем одновременно.

– Я понимаю, если бы на запасные органы,– с долей возмущения подумал больной,– но вот так! На шашлыки! Еще живого! Дома расскажешь – не поверят. Хотя, как я дома расскажу, если меня уже сейчас на кусочки пошинкуют и луком посыпят?!

И тут его горячий пот резко сменился на холодную испарину. Ему стало страшно. А снаружи стали раздаваться такие же страшные слова.

– Ну, что в морг?

– Доктор сказал в морг, значит, в морг.

Раздался зловещий дружный смех. Из-под простыни вывалилась рука потерявшего сознание больного, но довольные и счастливые друзья этого даже и не заметили. Грузовой лифт опустил их в подвал. Резкий запах хлороформа и тряска на стыках половой плитки привели в себя бедолагу – больного.

– Интересно, где я?